В последние годы жизни, несмотря на милости государя, финансовые дела Пушкина чрезвычайно плохи. Долги росли. Больших расходов требовали и имения, и семья: родители, сестра и младший брат Лев, обращавшийся с деньгами крайне неосмотрительно, в результате Александр Сергеевич оплатит и его долги, светская жизнь, которая воспринималась поэтом с саркастическим юмором, скорее как необходимая повинность — развлечение любимой супруги. По образному высказыванию В.В. Вересаева близких родственников поэта отличает «тунеядное, бездельное барство» и «мотыльково-лёгкое отношение к жизни».
Несмотря на постоянные денежные проблемы, Пушкины ведут довольно широкий образ жизни. Если Евгений Онегин — любимый пушкинский герой, жил в отдельном доме в центре северной столицы, а это была привилегия только для очень богатых аристократов, то семья автора, его создавшего, особняк себе позволить не может, поэтому сначала арендует квартиру на Галерной улице за 2500 рублей, а уже после свою последнюю петербургскую квартиру на Мойке «близ Конюшенного мосту», из 11-ти комнат с многочисленными хозяйственными помещениями, «от ворот до ворот», в доме княгини Софьи Григорьевны Волконской, за 4300 рублей ассигнациями в год. Такая квартира считается в столице недоступно роскошным жильем.
Зная постоянную нужду Пушкиных в средствах, княгиня предусмотрительно просит деньги вперед за три месяца. Договор аренды квартиры по доверенности от имени Волконской подписывает сенатор Л.А. Перовский.
Хорошо знакомы с Пушкиным петербургские и московские книгопродавцы. И не только как с известным литератором, но и как со страстным библиофилом. Он их постоянный клиент, покупающий большое количество книг для собственной библиотеки.
Скорее всего, это страстное увлечение книгами Александр Сергеевич унаследовал от своего прадеда Абрама Петровича Ганнибала, библиотека которого насчитывала внушительные по тому времени 300 томов по военным наукам, инженерии, философии. Часть из них подарены своему крестнику самим Петром I.
Абрам Петрович Ганнибал
Только в одном 1830 году Пушкин приобрел для своей библиотеки более 100 различных книг, в том числе переведённые труды Светония, Тацита, Цицерона.
По этому поводу сохранилась и дневниковая запись П.А. Плетнёва:
«…Издерживая последние деньги на книги, он сравнивал себя со стекольщиком, которого ремесло заставляет покупать алмазы, хотя на их покупку и богач не всякий решится».
Ну и, конечно же, давала о себе знать «огненная» страсть Александра Сергеевича к карточной игре.
Азартные игры в России формально запрещены, справедливо считаются безнравственными. Возможно поэтому они и процветают. Умение играть в карты «по-крупному» является обязательным навыком для светского человека.
Государство имеет в карточных играх свой интерес. В конце 1820-х годов производство карт и доходы от него были монополизированы благотворительным ведомством императрицы Марии Федоровны.
Как известно, игра в карты на деньги это ведь не только азарт, но и своеобразная дуэль, интеллектуальное соревнование. Игрок всякий раз должен принимать собственное ответственное решение, от которого и зависит конечный результат его игры.
Выдающийся пушкинист Ю.М. Лотман в своей работе «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе» сравнивает модель азартной игры с моделью определенного типа человеческих конфликтов:
«Коммерческие игры моделируют такие конфликты, при которых интеллектуальное превосходство и большая информированность одного из партнеров обеспечивают успех… Таким образом, понтирующий игрок играет не с другим человеком, а со Случаем».
Для Пушкина с его природным азартом и страстями общество игроков чуть ли не естественная среда существования, где у него есть всё… кроме удачи.
«Что до меня, то мне на часть
Досталась пламенная страсть
Страсть к банку! ни любовь свободы
Ни Феб, ни дружба, ни пиры
Не отвлекли б в минувши годы
Меня от карточной игры —
Задумчивый всю ночь, до света
Бывал готов я в эти лета
Допрашивать судьбы завет,
Налево ль выпадет валет
Уж раздавался звон обеден
Среди разбросанных колод
Дремал усталый банкомет
А я (нахмурен) бодр и бледен
Надежды полн, закрыв глаза
Гнул угол третьего туза»
Александр Сергеевич просто мечтает о крупном выигрыше, который наконец позволит ему разрешить долговые проблемы и начать новое, теперь уже точно — прибыльное дело.
Пушкин в письме к своему другу Алексею Николаевичу Вульфу, гусару, герою русско-турецкой войны и участнику Польской кампании 1830 года: «Страсть к игре есть самая сильная из страстей».
А в московском полицейском формуляре за 1829 год, который содержит фамилии 93-х активных карточных игроков, имя Пушкина значится под № 36 со служебной пометкой: «известный в Москве банкомёт». Первый номер в этом списке занимает друг поэта, бретёр, авантюрист и легендарный путешественник граф Фёдор Иванович Толстой-Американец.
В этом же году известный банкомёт проиграет помещику Василию Семёновичу Огонь-Догановскому в фараона (штосс) огромные деньги — 24 тысячи 800 рублей.
Москва всё ещё не может забыть, как в 1802 году при игре в фараона с графом Львом Разумовским (известным в свете как le comte Leon) князем Александром Голицыным (также известным под прозвищем Cosa-rara) была поставлена на кон и проиграна собственная жена — Мария Григорьевна Голицына (урождённая княгиня Вяземская). Князю эта выходка стоила скандального развода. Судя по всему, редкостный был идиот.
По данным московской полиции, Огонь-Догановский, как профессиональный игрок, вместе со своими «коллегами» Жемчужниковым и И. Яковлевым, имеет отношение к закрытому картёжному сообществу «Клуб червонных валетов», а сама злополучная для Пушкина игра происходит в доме генеральши Е.П. Глебовой-Стрешневой в Москве, на нынешней улице Большая Дмитровка.
Огромный долг поэт будет выплачивать в течении многих лет, а уже через четыре года Василий Семенович Огонь-Догановский ( или Огнь, как он сам себя называет) снова появится у Пушкина, только уже в образе героя повести «Пиковая дама» миллионера Чекалинского:
«В Москве составилось общество богатых игроков, под председательством славного Чекалинского, проведшего весь век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги».
В добавок к карточным неудачам (по статистике, из четырёх игр Пушкин проигрывал три), ему отчаянно не везет с издателями.
К примеру, с Николаем Ивановичем Гнедичем, которого Пушкин, несмотря ни на что, считает своим другом. Николай Гнедич действительно прекрасный переводчик и поэт, но недобросовестный издатель — платит мало, издает плохо и на дешёвой бумаге, очевидно не прикладывает усилий для дистрибуции книг, говоря языком современным.
Как в этой связи не вспомнить пушкинское стихотворение «Разговор книгопродавца с поэтом».
Книгопродавец:
«Наш век — торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет.
Что слава? — Яркая заплата
На ветхом рубище певца.
Нам нужно злата, злата, злата:
Копите злато до конца!
Предвижу ваше возраженье;
Но вас я знаю, господа:
Вам ваше дорого творенье,
Оно застынет, и тогда
Постыло вам и сочиненье.
Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать»
Из книги
Солод В.Ю. Литературное наследие А.С. Пушкина и авторское право в России первой половины XIX века
Подробнее здесь
Свежие комментарии