SCINQUISITOR побывал на конференции по генно-модифицированным организмам, и делится странными доводами выступающих.В четверг я сходил с профессором Михаилом Сергеевичем Гельфандом 
PRAHVESSORв РАНХиГС на конференцию про ГМО. К сожалению, никаких серьезных усилий, чтобы оповестить о мероприятии прессу или хотя бы студентов самого РАНХиГСа, организаторами предпринято не было, поэтому кроме спикеров было всего от силы человек 20. Это при том, что тема острая, а докладчики довольно разнообразные. Уверен, что достаточно было бы повесить информацию на доске объявлений и пообещать печеньки, чтобы народ подтянулся. А ведь печеньки были! Но само мероприятие было довольно любопытным, т. к. в одном месте собрались биологи, социологи, экономисты, аграрии, пчеловоды, историки, ну и, конечно, парочка мракобесов.
Хотя тема вроде как «продовольственная безопасность» оба, анти-ГМОшных докладчика незаслуженно обидели женщин. Так один из анти-ГМОшных спикеров в конце доклада перешел к рассказу о том, что феминизм (наряду с ГМО) насаждают для того, чтобы сократить население Земли до «золотого миллиарда». С комментарием, что, мол, исследования показали, что умные образованные женщины «перестают размножаться». Мне кажется довольно оскорбительно приписывать отсутствие ума всем женщинам, которые завели детей и/или не считают себя феминистками. Феминистки, я думаю, тоже найдут, что их не устраивает в таком тезисе, пусть им и сделали комплимент.
Второй раз женщинам досталось, когда появился слайд презентации (уже другого докладчика, а точнее докладчицы), на котором было заявлено о негативном эффекте гербицида глифосата на женщин. Внизу слайда была приведена ссылка на научную публикацию, но вот в названии публикации фигурировали не женщины, а позвоночные. Запрос в Pubmed подсказал, что конкретно речь идет о лягушках. А еще точнее — об эмбрионах лягушек. Причем их инкубировали с глифосатом. Так что вот: женщины — это почти лягушки. Неожиданная ассоциации в связи с излишним увлечением русским фольклором про царевну лягушку? Какое это имеет отношение к реальным рискам употребления глифосата, осталось не ясно. Для справки есть данные на крысах: у глифосата полулетальная доза (доза, при которой гибнет половина крыс, получавших глифосат) около 5600мг/кг (близкие значения и для других млекопитающих). У поверенной соли — 3000 мг/кг. То есть для млекопитающих глифосат, видимо, менее токсичен, чем поваренная соль. 
Женщина или лягушка?
Еще досталось свинкам, ибо была упомянута очередная «научная» работа о вреде ГМО с кучей ошибок и передергиваний. В работе не было грамотного статистического анализа, в частности, конкретных статистических гипотез и учета поправок на множественные сравнения, о чем имеется подробный разбор с комментариями двух профессоров статистики (из Кембриджа и Университетского колледжа Лондона). Рассказ об этой истории — тема для отдельной статьи.
Доклад М. С. Гельфанда попал прямо в точку. Были приведены различные примеры обмана и невежества со стороны противников ГМО, в частности рассказы Ирины Ермаковой про то, чтомужчин когда-то не было, а произошли они из женщин — амазонок-гермафродитов (да что у этих противников ГМО за проблемы с женщинами-то?). Был поднят вопрос о материальной заинтересованности некоторых анти-ГМОшных организаций в том, чтобы продвигать страхи перед ГМ продуктами. Приведу цитату из статьи в Коммерсанте по поводу взаимодействия такой анти-ГМОшной организации с компанией Nestle:
«Незадолго до обнародования результатов своего исследования они прислали нам приглашение вступить в их ряды. Однако, членство там недешево: вступительный взнос — 15 тыс. руб., годовой членский взнос — 238 тыс. руб., а право размещать на 100 единицах ассортимента знак „Генетически безопасный продукт“ — 216 тыс. руб. в месяц».
— Марина Зибарева (директор по внешним корпоративным связям российского представительства Nestle)
После того как Nestle отказалось платить эти деньги, у них внезапно обнаружили «ГМИ» (ГМО) в детском питании.
Еще один момент, который затронул М. С. Гельфанд — история про новое исследование ГМО (якобы, за 25 миллионов долларов с названием «фактор ГМО»), про которое было заявлено, что «за проектом не стоят участники анти-ГМО движения». Гельфанд отметил, что это оксюморон ибо эта фраза принадлежит Елене Шаройкиной, одной из наиболее публичных представителей анти-ГМО движения в России, инициатору проекта. Лично я сомневаюсь в том, что у них вообще есть 25 миллионов и какой-либо разумный план эксперимента.
Кроме того, профессор Гельфанд рассказал про статью в научном журнале PLoS ONE, где приводился мета-анализ влияния генетически модифицированных сортов растений на сельское хозяйство (Klümper and Qaim, 2014). 
Из приведенного графика было видно, что использование ГМ кормов привело к увеличению урожая полей на 21.6%, снижению количества пестицидов на полях на 36.9%, снижению затрат на пестициды на 39.2%, практически не изменило суммарную стоимость производства (семена стоят дороже, но это компенсируется снижением других расходов) и увеличению прибыли фермеров на 68.2%.
На тему пестицидов перед этим был очень смешной спор с противниками ГМО. Они настаивали на том, что ГМО приводят к увеличению количества пестицидов и что это очень вредно. Когда говорят о пестицидах, говорят о двух основных типах ГМ сортов — устойчивых к гербицидам (тут хотя бы логически понятно, почему могло бы увеличиваться количество гербицидов на полях, хотя на самом деле происходит просто смена типа гербицидов) и ГМ сортов несъедобных для вредителей. Во втором случае весь смысл модификации в экономии на инсектицидах. Более того, в одной статье в Nature (Lu et. al 2012) было показано, что благодаря тому, что поля перестают поливать инсектицидами, на площадях засеянных ГМ сортами, устойчивыми к вредителям, растет количество всяких хищных членистоногих, которые оказывают дополнительную помощью в борьбе с вредителями, причем эффект оказывается заметным даже на соседних (не ГМ) полях.
Я попытался узнать у противников ГМО, согласны ли они на компромисс, что с точки зрения уменьшения количества пестицидов ГМ сорта, устойчивые к глифосату, допустим, — зло, но устойчивые к вредителям ГМ сорта — добро! Пестицидов ведь используется меньше! В этом вопросе меня поддержал присутствующий специалист в области экономики, который пояснял, что с экономической точки зрения это бессмыслица, если фермеры одновременно используют устойчивые к вредителям сорта и наращивают использование пестицидов. Наша оппонентка очень долго выкручивалась, но так и не признала даже потенциальной возможности, что хотя бы в этом конкретном случае ГМ технологии хороши.
После доклада М. С. Гельфанда, наша анти-ГМО оппонентка была возмущена и намекнула, что такие презентации на конференции являются хамством, а организаторам стоило проверить презентации своих докладчиков, перед тем как допускать их к выступлению! Позвольте мне прокомментировать это картинкой горящего пукана и предложением заполнить Butthurt Report Form, приложенную к статье.
Гельфанд ответил, что хамство и неуважение к окружающим — это нагло врать, и напомнил про несоответствие слайда про женщин с ссылкой на статью про «позвоночных», а также про другие примеры искажения правды, которые звучали примерно на каждом втором слайде наших оппонентов.
Еще один забавный диалог случился с предпоследним докладчиком, профессором Института социальных наук из Нидерландов, который вроде как утверждал, что он не противник ГМО, но видит в них угрозу «продовольственному суверенитету». Утверждалось, что Монсанто и другие крупные корпорации контролируют семена (почти монополия), фермеры оказываются зависимыми от транснациональных корпораций, да и вообще все эти ГМО насаждаются крупным бизнесом «сверху вниз». Кроме того, уменьшается разнообразие сортов, т. к. какие-то сорта экономически выгодней, чем другие, а корпорации интересуют только доходы.
Я задал следующий вопрос: все, что вы говорите, конечно, правильно. Монополия это плохо. Но почему в сфере биотехнологий существуют монополии? Пусть экономисты меня поправят, но мне кажется, что дело в следующем. Чтобы пройти через все этапы регистрации и проверки новых ГМ сортов, нужно потратить столько денег, что даже не всем крупным корпорациям это под силу. А вот если регулировать ГМ сорта наравне с селекционными сортами, если любой консорциум фермеров сможет заключить договор с НИИ и уже через год сможет сеять на своих полях новый ГМ сорт, не платя «дань» Монсанто и другим корпорациям, мы получим
а) крах монополии и усиление конкуренции;
б) увеличение качества и разнообразия сортов;
в) переход семян под контроль фермеров;
г) развитие инноваций в рамках агрикультуры «снизу вверх».
Иными словами, все то, чего уважаемый профессор хочет, плюс бурное развитие биотехнологий. Было забавно, что иностранец испуганно заявил, что ничего подобного он не предлагал и категорически против такого уменьшения регуляции.
Свежие комментарии