Понятие «расы» в американской физической антропологии

Print PDF

Схема генеалогических отношений основных человеческих рас. Древнейшие африканские линии не показаны. Пунктиром обозначены главные направления метисации. Из: А.Г.Козинцев. Европеоиды, монголоиды, австралоиды: стадиальность или метисация?

М.О. Вергелес

В статье в исторической перспективе рассматриваются различные подходы к пониманию биологической изменчивости человечества в американской физической антропологии. Промежу­точным итогом многолетних дебатов в 2007 г. стал симпозиум «Согласование понятия «раса»: как биологические антропологи видят изменчивость человечества», на котором все ученые со­гласились с существованием различий между популяциями, а единственным фундаментальным разногласием оказался взгляд различных специалистов на характер и причины географической изменчивости человека [Edgar, Hunley, 2009]. Понятие «раса» в США, по мнению многих ученых, включает в себя представление о дискретности расовых вариантов, их внутренней единообразности и более того, существование определенной иерархичности среди больших рас [Lieberman, Kirk, 2004]. Это не согласуется с определением расы как популяции с общим генофондом и истори­ей, которое существует в российской антропологии [Проблема расы… 2002]. Таким образом, по­нятие расы в российской науке более соответствует американскому термину «происхождение» (ancestry), нежели «раса» (race). Первые этапы изучения изменчивости человечества происходили в рамках типологического подхода, который оставался широко распространенным до середины XX в. Ключевую роль в смене парадигмы сыграли генетические исследования, в частности, иссле­дования Ричарда Левонтина. Этот новый подход предполагал отрицание расовых категорий вви­ду того, что большая часть изменчивости приходится на внутригрупповой, а не на межгрупповой уровень [Lewontin, 1972].

Подходы генетиков к изучению изменчивости не раз подвергались крити­ке. Например, отмечается, что Левонтин рассматривал каждый генетический маркер по отдель­ности, не делая поправки на возможную корреляцию признаков между собой и соответственно на зависимость их распределения в группах [Edwards, 2003]. На настоящем этапе развития науки изучаются особенности генетического разнообразия человечества, специфика распределений различных признаков, а также строятся различные модели, способные объяснить возникновение именно такого рисунка изменчивости. Наиболее точно реальность отражают сложные модели, сочетающие в себе процессы разделения популяций, миграции, эффекты «бутылочного горлыш­ка», а также постоянные взаимосвязи и обмен генами между популяциями. Широко исследуется раса как социальный конструкт и влияние расовой дискриминации на показатели здоровья. Не­однократно была показана возможность разделения современного человечества на популяции, ис­пользуя генетические, краниометрические и другие данные. Таким образом, на данный момент большинством ученых признается существование отдельных групп в составе человечества, ко­торые, однако, имеют высокий уровень перекрытия изменчивости по многим признакам. Исследо­вания рас и этносов находят свое применение в медицине, криминалистике, палеоантропологии, фармакологии и других отраслях знания. Дальнейшие исследования биологической изменчивости человечества представляют широкий научный и практический интерес.

Введение

Концепция расы, согласно исследованиям историков, существует только с XVI в. При этом активное развитие и распространение этих идей приходится на следующий, XVII век [Lieberman, 1968]. Изначально деление на расы основывалось на нескольких морфологических признаках и на географическом ареале их распространения. Про­должительный колониальный период придал тер­мину «раса» политическую и культурную окраску. В этот же период появились представления о не­равноценности отдельных рас по отношению друг к другу. Это обстоятельство привело к еще боль­шей политизированности проблемы рас, которая стала скорее социальной проблемой, нежели ан­тропологической. Для стран, в которых население состоит не только из разных этносов, но и из раз­ных расовых вариантов, вопрос об их происхожде­нии и их равенстве или неравенстве всегда был и остается важным. Наиболее болезненно это прояв­лялось на американском континенте и, в первую очередь, в США. Данная работа посвящена основ­ным особенностям представлений о расе как о био­логическом и социальном конструкте в американ­ской физической антропологии с середины XX в. до настоящего времени. Также обсуждаются сходства и различия в использовании термина «раса» в аме­риканской и отечественной традициях.

Определение понятия «раса»

На волне вновь возникшего в XXI в. широкого интереса к проблемам расы в мае 2007 г. в Уни­верситете Нью-Мехико состоялся симпозиум «Согласование понятия «раса»: как биологические антропологи видят изменчивость человечества» (Racereconciled? Howbiologicalanthropologistsviewhumanvariation).

В результате обсуждения все участники кон­ференции согласились со следующими положе­ниями:

• существует значительная внутрипопуляционная (индивидуальная) изменчивость; также существует межпопуляционная измен­чивость и различия между группами популя­ций;
• форма внутри- и межгрупповой изменчивос­ти в значительной мере сформирована куль­турой, языком, экологией и географией; расы не являются точным или продуктивным способом описания биологической изменчи­вости человека;
• изучение изменчивости человечества важно для медицины, судебных наук и культуры в целом;

По сути, единственным фундаментальным разногласием в рамках симпозиума оказался взгляд различных специалистов на характер и причины географической изменчивости человека [Edgar, Hunley, 2009, р. 2].

В научной литературе существует множество определений понятия раса, вот лишь некоторые из них:

«Расы суть популяции, отличающиеся по ча­стоте некоторых генов и обменивающиеся либо потенциально способные обменивать­ся генами через барьеры (обычно географи­ческие), их разделяющие» [Dobzhansky, 1944]. «Раса есть совокупность людей, обладающих общностью физического типа, происхождение которого связано с определенным ареалом» [Рогинский, Левин, 1978].

«Раса — это большая популяция индивидов, отличающаяся от других рас общим генофон­дом» [Фогель. Мотульски, 1986, цит. по: Про­блема расы… 2002, с. 13].

Общим для всех определений является то, что раса — это популяция с общим генетическим фон­дом и/или фенотипом, особенности которой ста­тистически отличаются от других популяций, что является результатом общей территории и пред­ка в прошлом. В настоящее время такое понима­ние расы характерно, скорее, для отечественной антропологии.

В США к термину «раса» относятся несколь­ко пренебрежительно и с недоверием. В амери­канской антропологии, согласно L. Lieberman и R.C. Kirk, в определение расы также входят сле­дующие понятия[1]:

• расы представляют собой дискретные груп­пы индивидов, между которыми есть четкие биологические границы; внутри рас изменчивость мала, популяции являются гомогенными; культура каждой группы определяется ее био­логией;
• уровень развития цивилизаций иерархичен и связан с представлениями о европейцах как о высшей расе, «азиатах» как вторых в циви­лизационной иерархии, и негроидах как о наи­менее цивилизованных [Lieberman, Kirk, 2004, р. 138].

С.С.Gravlee определяет расу как культурно обусловленный систематический способ рассмот­рения, восприятия и интерпретации реальности. По его словам в Северной Америке центральным принципом понимания концепции рас является представление о расах как о естественном раз­делении человечества на подвиды, которые ока­зываются дискретными, неизменными и относи­тельно гомогенными. Также к такому классически американскому пониманию расы относится и представление о том. что признаки, на основе которых разделение рас возможно, определяют и отражают некоторые фундаментальные внутрен­ние биологические различия [Gravlee, 2009, р. 48].

При этом происходит некая подмена понятий, предлагается увидеть огромное различие и несов­местимость двух терминов-«расы» и «происхож­дения» (в оригинале — ancestry). «Раса» в пони­мании многих американских ученых — социально обусловленный механизм самоидентификации и идентификации принадлежности к группе и био­логически не несущий смысла концепт, в то вре­мя как «происхождение» — научно обоснованный подход для описания биологического компонента популяционной изменчивости [Konigsberg et al., 2009, р. 77-78].

Также существует бытовое (folk) понятие расы, которое частично основывается на биоло­гическом понимании, но в большей мере приме­шивает этническую, культурную и национальную составляющую. [В том числе люди в соответствующем обществе при определении расы другого человека смотрят не только на цвет кожи, форму носа и губ и т.д. морфологию, но также оценивают, как одет, как держится и другие сигналы классовой принадлежности]. Например, в США с практически­ми целями существует законодательный акт о минимальном разделении человечества на расы при необходимости их классификации: американ­ский индеец или эскимос, монголоид, негроид или афроамериканец, коренной житель Гавайских и других тихоокеанских островов, европеоид. Так­же отдельно отмечается этническая принадлеж­ность — испанец/латино или не испанец/латино [Revisions… Электронный ресурс].  Такое разде­ление используют в медицинских исследованиях, и оно оказывает большое влияние на выбор брач­ного партнера [Edgar, 2009].

Для сравнения приведем определение расы в современной российской физической антропо­логии [Проблема расы… 2002, с.14]:

• раса есть популяция;
• признаки, отличающие расы друг от друга имеют наследственный характер;
• раса определяется как открытая популяция, репродуктивно в той или иной мере изолиро­ванная от других групп (рас) и потенциально способная к смешиванию с ними;
• все расы принадлежат к одному виду;
• расы имеют свой географический ареал или единый ареал происхождения.

Понятно, что понятие расы в российской на­уке скорее соответствует американскому терми­ну «происхождение» (ancestry), нежели «раса» (race). Дело в том, что развитие американской и российской антропологии происходило различ­ными путями. В американской антропологии гла­венствующая роль всегда отводилась изучению культуры, и человек соответственно рассматри­вался как существо двойственное — с одной сто­роны, культурное, с другой — биологическое. То есть антропология в американском смысле —

«это комплексная наука, включающая в себя изучение разных аспектов культуры народов, поэтому аме­риканские антропологи одновременно занимались этнографией, фольклористикой, лингвистикой и археологией» [Подзюбан, 2014, с. 329].

В россий­ской традиции физическая антропология всегда существовала как относительно самостоятельная независимая дисциплина, рассматривавшая именно биологию человека.

Тем не менее, в дальнейшем речь пойдет именно о таком американском понимании расы как о социальном конструкте, имеющем долгую историю и негативную окраску.

Против использования расовых классификаций в американской научной литературе выдвигалось и выдвигается три «классических» аргумента [Grav­lee, 2009, р. 50]:

• тот факт, что большая часть изменчивости признаков у Н. sapiens клинальна, то есть из­менения признака происходят плавно, резкие границы между популяциями отсутствуют [Livingstone, 1962];
• отсутствие у генетической изменчивости конкордантного характера (nonconcordant), т.е. признаки, используемые для выделения рас, не имеют значения для предсказания других аспектов биологии;
• лишь малая часть генетического разнообра­зия приходится на межрасовую изменчивость.

Подходы к изучению изменчивости человечества в XX веке

В XVII в. в результате великих географичес­ких открытий перед европейцами предстал мир, заселенный огромным многообразием различных людей, имеющих различные обычаи, верования и культуры. Концепция расы в какой-то мере по­явилась в ответ на это, как попытка принять и понять новую информацию. Слово «раса» начи­нает широко использоваться как в научной лите­ратуре, так и в повседневном общении. В научных кругах эта концепция на протяжении истории вы­зывала немало дебатов. Так, еще в XVII и XVIII вв. спорили о том, имеют ли все расы единое проис­хождение. В XIX в. этот спор сменился на спор о равенстве или неравенстве представителей раз­личных расовых типов. В первые десятилетия XX в. антропологи, социологи и психологи пришли к выводу о несостоятельности любых концепций неравенства рас и под их влиянием большинство ученых и образованных людей сменили свои взгляды с расизма на эгалитаризм [тут надо уточнить – лишь после мая 1945-го; до этого расизм был легитимен для образованной публики и западных стран, и колоний; антирасистами были лишь подозрительные и радикальные элементы, леваки или, храни Аллах, коммунисты, вроде авторов «Манифеста генетиков»].

Активно уча­ствуя в доказательствах равенства всех современ­ных людей и в пропаганде этих идей, многие ант­ропологи пошли еще дальше и начали полностью отрицать существование рас как таковых. Две крайние точки зрения представлены, с одной сто­роны, учеными, отстаивающими факт существова­ние рас, и с другой стороны, учеными, утверждаю­щими, что раса есть миф, который должен быть окончательно уничтожен. Этот спор продолжается уже более четырех десятилетий [Lieberman, 1968].

До начала 1960-х гг. в США существовало некое разделение сфер интересов между антро­пологами и социологами: большинство антропо­логов занималось изучение примитивных обществ на окраинах цивилизованного мира, в то время как социологи имели дело с проблемами социу­ма, в том числе и с взаимоотношениями рас в индустриальных городах капиталистического мира. Те же антропологи, кто интересовался про­блемами рас (Н. Powdermaker, A. Davis, St.C. Drake, Е. Leacock) публиковались либо как члены отделе­ний социологии или образования, либо же вообще занимались этими вопросами вне своей академи­ческой карьеры [Baker, Patterson, 1994].

F.B. Livingstone был одним из первых антро­пологов, яростно пропагандировавших отказ от использования понятия расы при изучении разнообразия человечества. В переписке с Т. Dobzhansky [Феодосий Добжанский, один из создателей синтетической теории эволюции] в 1962 г. на страницах журнала «Current Anthropology» он настаивал на том, что если вид и может быть разделен на подвиды (расы) на ос­новании некого одного признака, то, в это же вре­мя, использование множества признаков будет давать разнонаправленные и противоречащие друг друга разделения. В результате, по его сло­вам, после того, как учтены более 3-4 различных признаков, уже не будет деления большего, чем популяция [Livingstone. 1962].

Десятью годами позднее R.C.Lewontin [Ричард Левонтин, ученик Добжанского, классик эволюционной и популяционной генетики, один из наиболее мощных критиков панадаптационизма в теоретической биологии], эволюционный биолог из Чикагского университета, впервые применил метод измерения генетической вариабельности к вопросу о существовании рас. Он исследовал 16 белков групп крови, сывороточ­ные белки и ферменты красных клеток крови. В результате обнаружилось, что по отношению к полной изменчивости для человека как вида внут­ригрупповая изменчивость составляет 85.4%, изменчивость популяций внутри одной расы — 8.3% и межрасовая изменчивость — всего 6.3%. То есть, фактически, расы не имеют генетической или так­сономической значимости [Lewontin, 1972]. В ра­боте использовалось два уровня популяционных структур: уровень больших рас (их было выделе­но 7: европеоидная, африканская, монголоидная, южноазиатские аборигены, коренные американ­цы, тихоокеанская, коренные австралийцы) и уро­вень отдельных популяций (китайцы, навахо, пор­тугальцы и т.д.).

При рассмотрении подобных работ по генети­ке всегда возникают вопросы по поводу использо­ванных классификационных схем. Так, у R.C. Lewontin к монголоидной расе относятся, например, айны, которые в российской антропологии выде­ляются в самостоятельную группу. Также в качестве примера сомнительного использования накоп­ленных об изменчивости человечества данных при разделении человечества на группы можно приве­сти работу N. Yu из Чикагского университета и его коллег из разных стран мира [Yu et al., 2002]. Ими было проведено исследование SNP (single nucleotide polymorphism, однонуклеотидный поли­морфизм) в 50 некодирующих участках ДНК. При этом выборка не только была крайне малочислена (всего 30 человек при попытке доказать отсутствие различий на уровне вида!), но и объединяла ин­дивидов, не относящиеся к одной группе ни в одной из существующих расовых классификаций. 10 африканцев составили 2 пигмея, ганец, пред­ставитель бантуязычного народа кикийю, бушмен племени !kung, представитель народа luo, 2 ниге­рийца, 1 зулус, 1 бантуязычный южноафриканец. 10 европейцев были представлены финном, французом, немцем, венгром, итальянцем, пор­тугальцем, русским, испанцем, шведом и украин­цем. И, наконец, 10 азиатов: индийцы — пенджа­бец и бенгалец, камбоджиец, 2 китайца, японец, монгол, вьетнамец, якут и тайванец. Полученные нуклеотидные различия показывают, что различия внутри африканской группы больше, чем между африканцами и европейцами, из чего делается вывод об отсутствии рас как таковых. Результаты абсолютно неудивительны, ведь бушменов зача­стую выделяют чуть ли не в отдельную большую расу [Хрисанфова, Перевозчиков, 2005, с. 271], а индийцы во всех существующих классификациях относятся к европеоидам.[Характерно, что работа Левонтина свободна от такого рода изъянов и цитируется до сих пор; эту же автор амальгамирует с ней, только затем чтобы выразить неприятие его подхода].

Тем не менее, данные схожие с результата­ми R.C. Lewontin на протяжении последних деся­тилетий были получены учеными неоднократно (табл. 1). Интересно, что учеными из раза в раз обнаруживается наличие статистически достовер­ных различий между группами людей, которые они, однако, признают слишком слабыми для таксономического уровня.Таким образом, в американской антропологии. начиная с 1960-х гг., происходит изменение господствующего подхода к пониманию изменчи­вости человечества. Отрицается типологический подход, подразумевающий строгое и однозначное разделение всех людей на отдельные расы. Бо­лее широко распространенным становится взгляд, основанный на новейших достижениях генетики. Такой взгляд предполагает отрицание расовых категорий ввиду того, что большая часть измен­чивости приходится на внутригрупповой, а не на межгрупповой уровень.

Однако у этого подхода, как и любого друго­го, есть свои слабые стороны, вызывающие воп­росы и споры:

• F.B. Livingstone, по сути, не подкрепил своей позиции никакими эмпирическими доказа­тельствами. В переписке 1962 года Т. Dobzhanskyсогласился с F.B. Livingstoneв том, что дискордантные распределения частот ге­нов часто встречаются в человеческих попу­ляциях. Однако, по мнению Т. Dobzhansky, физические и социальные преграды для сво­бодного обмена генами между популяциями регулярно создают разрывы в непрерывной клинальности и, напротив, конкордантность в распределении частот генов в группах людей. Также вероятно, что противоположно направ­ленные клины, наблюдаемые F.B. Livingstone, могли сформироваться в результате чисто филетического процесса через случайную поте­рю особенностей и признаков.
• Учитывая, что лишь 6.3% изменчивости ней­тральных генетических локусов приходится на межрасовую изменчивость, кажется справед­ливым утверждение об отсутствии у подоб­ного деления таксономического значения. Однако J.C. Long, R.A. Kittles[Long, Kittles, 2003] показали, что добавление данных о ге­номе шимпанзе в выборку, представляющую пять основных географических регионов, лишь незначительно увеличивает долю межгрупповой изменчивости в общей изменчиво­сти выборки. Для выборки только из современ­ных людей общая межгрупповая изменчивость составляет 11.9%, для выборки, включающей еще и шимпанзе — 18.3%. Данный факт ста­вит под сомнение ту генетическую и таксоно­мическую интерпретацию низких значений изменчивости, которую дают R.C. Lewontinи другие генетики [Hunleyetal., 2009, р. 35-36]. [Это верно только в том случае, если шимпанзе относить к роду Homo, с чем легко согласятся генетики, но вряд ли морфологи].

Подход, использованный R.C. Lewontin, как таковой, имеет ряд недостатков, что неодно­кратно обсуждалось в научной литературе. Так, например, отмечается, что он рассмат­ривал каждый генетический маркер по отдельности, не делая поправки на возможную корреляцию признаков между собой и соот­ветственно на зависимость их распределения в группах. Генетик A.W.F. Edwards из Кембрид­жского университета [Edwards, 2003] утверж­дает, что данные R.C. Lewontin верны для уровня отдельных единичных локусов, кото­рые действительно будут давать большой уровень перекрытия между группами. Анализ же множества локусов даст более реалистич­ную картину с меньшим перекрытием, так как важна не только изменчивость отдельных локусов, но и корреляция между признаками, дающая определенный паттерн общей измен­чивости.

При рассмотрении множества локу­сов, индивиды группируются сообразно со своим географическим происхождением. На рис. 1 представлена зависимость вероятнос­ти ошибочного отнесения к определенной группе (ось Y) от количества рассматриваемых локусов (ось X). Важно, что при этом внутри- и межгрупповая изменчивость не меняется, но точность классификации возрастает. Стано­вится понятным, что при рассмотрении дос­таточного количества маркеров, разделить выборку возможно даже при высоком уровне индивидуальной изменчивости.

[Однако нельзя объяснять непонятное через неизвестное: а когда было ли выяснено, действительно ли распределение разных генных вариантов коррелирует между собой, ответ скорей был отрицательный. Современные данные показывают следующую диалектику взаимодействия «морфологии» и «генетики». Первая эффективно выделяет расы и расовые подразделения, характеризует их, но не очень пригодна для реконструкции истории их дифференциации. Данные по структурным генам, особенно связанным с адаптацией к местным условиям, не очень успешны для выделения рас и оценки истории, в отличие от полных сиквенсов ДНК, позволяющих отследить т.н. филогенетический сигнал.

В т.ч. на его основе сейчас необходимо вернуться к идее бореального надрасового ствола, объединяющего европеоидов и монголоидов, т.е. к делению человечества на «север vs юг» против прежнего «западный ствол vs восточный». Это оказывается столь же непривычным, сколько плодотворным, т.к. снимает многие противоречия между морфологами, археологами и лингвистами, особенно в отношении уральской расы и других промежуточных групп между европеоидами и монголоидами. См. также книгу ученика Р.Левонтина Ч.Уэллса «Генетическая одиссея человечества». Что отражает общее правило независимости эволюции на двух уровнях, «генов» и «форм»]

Подходы к изучению изменчивости человечества в XXI веке

С развитием генетических методов и разви­тием науки появляются новые подходы к изуче­нию проблемы рас. Так, в исследованиях, прихо­дящихся уже на начало XXI в., начинаются поис­ки новых альтернативных способов описания из­менчивости современного человечества. Ряд ра­бот показывает наличие географически опреде­ленного распределения генетических маркеров, таких как STR, SNP, VNTR (variablenumbertandemrepeat, тандемные повторы с переменным числом звеньев), Alu-повторов [Allocco et al., 2007; Bamshad et al., 2003; Pritchard et а1.^2000; Ramachandran et al., 2005; Rosenberg et al., 2002] несмотря на высокий уровень изменчивости внут­ри популяции. При использовании кластерного анализа индивидуальные данные группируются в соответствии с происхождением индивидов [Jorde. Wooding, 2004].

В этих работах показано наличие сильной связи между генетическими и географическими расстояниями. Во многих работах наличие этой связи интерпретируется как подтверждение верности модели «изоляции расстоянием», которая подразумевает отсутствие серьезных разрывов в географическом распределении изменчивости нейтральных для отбора признаков. Географичес­кая отдаленность, основанная на наиболее веро­ятных путях миграции, по некоторым данным объясняет 78% генетических различий между группами [Ramachandran et al., 2005]. Другие ис­следования показывают, что расстояние от Вос­точной Африки (географическое) объясняет уже 82-85% генетических различий [Li et al., 2008; Prugnolle et al., 2005].

Также высокая степень зависимости от гео­графических расстояний показана для более клас­сических антропологических признаков — кранио­метрических данных и цвета кожи. Так на рис. 2 показана взаимосвязь фенотипического и геогра­фического расстояний для ряда популяций. Для построения графика использовались краниомет­рические данные, собранные W.W.Howells в 1965-1980 гг. [Howells, 1996]. Были проанализированы 907 мужских и 827 женских черепов из 6 геогра­фических регионов: Европа, Субсахара, Австра­лазия, Полинезия, Северная и Южная Америки, Восточная Азия. Каждый регион представлен тре­мя популяциями. На верхнем графике изображе­на связь фенотипического и географического рас­стояний для каждой из 18 популяций, на нижнем графике точки представляют собой средние фенотипические расстояния для каждых 1000 км географического расстояния вплоть до 20000 км, и для каждых 2000 км далее. Вертикальные ли­нии отмечают стандартное отклонение от сред­него значения [Relethford, 2009].

Многие из авторов, соответственно, приходят к выводу о том, что клинальность лучше описы­вает изменчивость человечества, нежели расы [Hunley et al., 2009].

Н.А. Дубова так критикует подход клиналистов:

«…наличие переходных расовых форм, под­тверждая видовое единство современного чело­века. не отрицает объективного факта существо­вания рас. Отрицать объективность рас на осно­вании большого числа переходных вариантов мож­но с тем же успехом, с каким кто-то будет утверж­дать, что не существует ни красного, ни синего, ни желтого цвета, поскольку все они являются состав­ными частями общего спектра, внутри которого не существует четких границ…» [Проблема расы… 2002, с. 34].

S. Ramachandran с коллегами утверждает, что наличие корреляции между генетическими и гео­графическими расстояниями не обязательно дол­жно интерпретироваться как результат действия модели «изоляции расстоянием». Современный паттерн генетической изменчивости человечества может объясняться сложной последовательнос­тью и взаимосвязями между процессами разде­ления популяций, миграций и изоляций [Rama­chandran et al., 2005, р. 15942]. Принципиальное важное различие между моделью «изоляции рас­стоянием» и сериями разделений в модели S. Rama­chandran состоит в том, что модель «изоляции расстоянием» не согласуется с наличием таксо­номических единиц, в то время как серии разде­лений вполне допускают их существование.

Схожие результаты получены и K.L. Hunley с соавторами [Hunley et al., 2009]. Главной целью работы был поиск наиболее точной модели для описания специфической изменчивости генети­ческих маркеров у современного человека. Для этого были сопоставлены полученный с помощью различных моделей теоретический рисунок измен­чивости и реально наблюдаемое распределение, рассчитанное по нейтральным аутосомным микросателлитным генам 1032 индивидов из 53 по­пуляций. Было обнаружено, что ни одна из суще­ствующих моделей не описывает изменчивость достаточно точно. Однако с этим справляется со­четание моделей: серия разделений популяций, эффектов «бутылочного горлышка» и миграций на дальние расстояния, связанных с заселением ос­новных географических регионов. Также важным фактором является наличие обмена генами меж­ду соседними популяциями. Сложность подобно­го процесса не дает возможности выделить от­дельные группы популяций так, чтобы они имели одинаковый таксономический уровень, также эта модель не позволяет говорить о наличии незави­симо эволюционировавших рас.

Е.В. Балановской отмечается, что «если бы расы и генофонд отражали совершенно разные, независимые явления, то различия между раса­ми должны были бы быть равны нулю». Вопрос существования рас, по ее мнению, является воп­росом существования популяционного уровня организации материи, он не может быть решен на молекулярно-генетическом уровне [Проблема расы… 2002, с.49].

Несмотря на доминирующее представление об отсутствии рас, существуют некоторые иссле­дования, демонстрирующие, что даже высокий уровень внутригрупповой изменчивости не явля­ется препятствием для выделения отдельных групп в выборке. Группой ученых их США и Швей­царии [Novembre et al., 2008] было проведено ис­следование полиморфизма 500 568 локусов SNP у 3192 европейцев. Пытаясь описывать лишь ко­ренное население каждого региона, когда было возможно, выяснялось место рождения бабушек и дедушек, родителей и самого индивида. Из даль­нейшего исследования для проведения макси­мально возможно точного анализа были исключены индивиды, данные по SNP для которых вы­зывали сомнения; те, бабушки и дедушки которых были родом из более чем одной популяции и ряд других. В итоговом анализе рассматривался по­лиморфизм по 197 146 локусам у 1387 индиви­дов. В результате применения метода главных компонент была получена картина генетической изменчивости в двух измерениях (первых двух главных компонент), которая удивительно точно со­ответствует географической карте Европы (рис. 3). Полученный график даже отражает подразделе­ния внутри Швейцарии на франко-, германо- и италоговорящих (рис. 4).

Также возможно разделение индивидов по данным краниометрии. В работе S. Ousley из от­дела прикладной криминалистики колледжа Мерсихерст и его коллег было рассмотрены возмож­ности разделения группы из 353 черепов белых и черных американцев, рожденных в XX в. [Ousley et al, 2009). Для каждого индивидуума были дос­тупны данные по полу и возрасту. В качестве сравнительного материала были привлечены уже упоминавшиеся краниометрические данные, собранными W.W. Howells. Была обработана вся имеющаяся база данных — по 2524 индивидам из 28 популяций. Использованные статистические методы — дискриминантный анализ, метод К – ближайших соседей, кластерный анализ, метод главных компонент. Дискриминантный анализ по двум переменным — длине основания черепа (базион-назион) и длине основания лица (базион-простион) — разделяет белых и черных американ­цев с точностью 80%. Использование пошагового включения переменных для достижения разделе­ния с 95% точностью показало, что для этого не­обходимо всего 7 переменных — базион-назион (длина основания черепа), базион-простион (дли­на основания лица), биаурикулярная ширина (аи- аи), ширина носа, ширина неба и высота орбиты. Переменные расположены в порядке их включе­ния в анализ. Такие же результаты получаются и при использовании метода главных компонент и кластерного анализа [Ousley et al., 2009].

J.H. Relethford использовал дискриминантный анализ для проверки точности отнесения индиви­дов к определенному географическому региону на основании краниометрических данных. Для этого использовалась краниометрическая база данных W.W. Howells. Были проанализированы измере­ния 57 признаков у 907 мужских и 827 женских черепов, представляющих 6 регионов Земли. Было обнаружено, что точность отнесения к гео­графическому ареалу составляет 96-97% (табл. 2). Причем, точность классификации не изменяется при разделении или объединении отдельных ре­гионов [Relethford, 2009].

На протяжении последних десятилетий ответ на вопрос о том, существуют ли расы, был одно­значно отрицательным. За очень редким исклю­чением с такой позицией соглашались как антро­пологи, так и генетики. Однако в XXI в. такое по­ложение вещей начало подвергаться сомнению и вопросы о степени и значимости различий между представителями различных рас вновь обретают актуальность. Статьи на эту тему появляются как в научных, так и в популярных изданиях. Важно отметить, что вопрос о реальности существова­нии рас может быть проинтерпретирован по-раз­ному. Как правило, имеется в виду вопрос о том, существуют ли расы как естественное биологи­ческое деление человечества. Этот вопрос край­не важен, но им не исчерпывается вся проблема­тика этой темы.

Другой вопрос, изучению которо­го уделяют в США много внимания, — это вопрос о том, существует ли раса как социокультурный феномен, опосредованно влияющий на жизни людей и имеющий, соответственно, биологичес­кие последствия. Это вопрос о том, как раса мо­жет стать биологической категорией, не являясь таковой изначально. По сути, раса и биология неразрывно связаны: социальное неравенство влияет на биологию угнетаемой группы, что со­здает впечатление о естественности различий рас [Gravlee. 2009].

Раса как социальная категория оказала ог­ромное влияние на выбор брачного партнера в США. Количество браков внутри рас гораздо выше, чем между ними. Так до 1970-х гг. количе­ство межрасовых браков между «белыми» и «чер­ными» составляло всего 0.1% для белых и 1% — для черных от общего количества заключенных браков. С тех пор этот уровень вырос, но незна­чительно: по данным 2000 г. сейчас этот уровень составляет 0.3% — для белых и 4% — для черных. Важно отметить, что заключение брака, конеч­но, не отражает в полной мере всех межрасовых взаимоотношений. Для более точного изучения этих вопросов следует применять индивидуаль­ное анкетирование. Так, в одном исследовании [Hitsch et al., 2004] анализировались анкеты на сайте онлайн-знакомств. 50% белых участников утверждало, что расовая принадлежность не иг­рает для них никакой роли при выборе партнера, при этом 90% из них отвечало на сообщения толь­ко белых же кандидатов [Ousley et al, 2009].

При всей критике существования расовых категорий многими отмечается, что сведения о расовой принадлежности индивида (его происхож­дении) и его биологических особенностях могут быть полезными в различных биомедицинских исследованиях [Jorde, Wooding, 2004, р. 32]. Во всем мире, в особенности в США, существуют определенные межрасовые различия в показате­лях здоровья. На индивидуальном уровне на по­казатели здоровья влияют несправедливое отно­шение и дискриминация. Сообщается о связи расовой дискриминации (по сообщениям самих об­следуемых) и повышенного давления крови, рака груди, кальцификации коронарных артерий, ИМТ, абдоминального ожирения, преждевременных родов, низкого веса новорожденных [Lauderdale, 2006], депрессии и других аспектов физического и психического здоровья [Gravlee, 2009].

Исследования этой темы показывают, что при­чины этих различий лежат не в области генетики, а в области культурных и социальных особеннос­тей отдельных групп населения [Dressier et al., 2005]. Наличие культурных различий и расовых предрассудков оказывает влияние на биологию притесняемой группы. Соответствующие ухудше­ние показателей здоровья интерпретируется как наличие генетических основ заболеваний, что провоцирует новый виток расизма. Исследовате­ли здоровья предоставляют большое количество аргументов против однобокого восприятия биоло­гии только через генетику, и обращают внимание на наличие фенотипической пластичности и средового влияния на рост и развитие человеческого организма. Подобные исследования вновь подни­мают идею того, что человеческая биология био-культурна и представляет собой результат совме­стного влияния генетики и среды.[при примате социального неравенства между группами над биологической разнокачественностью индивидов в определении специфики этой самой биологии]

Заключение

С течением времени в американской антро­пологии изменяется понимание рас: на смену классическому типологическому подходу прихо­дит отрицание существования расовых категорий. Такой подход основывается в первую очередь на генетических исследованиях. Однако дальнейшее развитие этих исследований показало возмож­ность разделения человечества на группы на ос­новании как генетических, так и краниологических и других антропологических признаков. Призна­вая очень высокую внутригрупповую изменчи­вость, ученые все-таки начали уделять должное внимание и изменчивости межгрупповой. В насто­ящее время все реже встречается категоричес­кое отрицание любого разделения человечества и все чаще признается важность и практическая значимость понимания биологических особенно­стей различных групп населения. Исследования рас и этносов находят свое применение в меди­цине, криминалистике, палеоантропологии, фар­макологии и других отраслях знания. Таким обра­зом, продолжение изучения как существующих расовых концепций и стереотипов, так и поиски новых, более точных способов описания измен­чивости человечества, имеют высокое значение и широкие перспективы развития.

Благодарности

Работа выполнена в рамках темы «Комплекс­ные антропологические исследования древнего и современного населения» (№01201351784). Ав­тор выражает благодарность Т.Е. Талапановой и М.В. Поповой за помощь в подготовке публикации.

Библиография

Вестник Московского университета. Серия XXIII. Антропология 2015. №3. С.82-93

 Примечание

[1] Иными словами, здесь имеют в виду «расу» расистской мифологии, а не реальные популяции человека, которые называют «расой» советские и следующие им российские антропологи. В отличие от западных коллег, в их  стране расизм был преодолён, благодаря чему они не должны, обжёгшись на молоке, дуть на корову, иногда доходя до смешного, как, скажем, уважаемые авторы журнала Science.

Последнее – лучший пример того, что нельзя играть в шахматы с помощью добрых намерений (злых, впрочем тоже). На беду, их общество устроено так, что все межындивидуальные, а тем более межгрупповые различия обывателю выгодно воспринять в терминах «выше-ниже» и «лучше-хуже» с понятными последствиями. Что ставит антирасистски настроенных исследователей в печальное пголожение отца Кабани из «Трудно быть богом». Прим.публикатора.

Let's block ads! (Why?)