Какая зона в голове отвечает за впечатления о путешествиях? В чем смысл путешествий для человека?
На наши вопросы ответил «специалист по мозгу» Александр Яковлевич Каплан — заведующий лабораторией нейрофизиологии и нейроинтерфейсов биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор биологических наук, профессор, лауреат Государственной премии правительства РФ. Один из главных научных интересов Александра Каплана — разработка технологий нейрокоммуникаторов, которые на основе расшифровки электрической активности мозга позволяют человеку научиться управлять внешними исполнительными устройствами без мышечных движений и голоса. Сейчас эти технологии внедряются в медицине для помощи пациентам после инсульта и черепно-мозговых травм.
— Александр Яковлевич, если человек много и часто путешествует, это как-то влияет на его мозг, мышление?
— Человек приспособлен к путешествиям. Можно сказать, наша жизнь — это непрерывное путешествие. Главным образом мы путешествуем не физически, а в своем воображении, от одних образов к другим. У каждого человека формируется свой особый стиль таких путешествий. Одни путешествуют, когда читают книжки или смотрят фильмы. Другие — когда рисуют, сочиняют стихи, вышивают крестиком. Даже если мы физически перемещаемся из города в город — мы всегда путешествуем внутри себя. Я ведь вас в реальности-то и не вижу, только в своем представлении. И в этом нет мистики.
— Как это «не видите»?
— Мы со школы знаем, что внешние объекты с помощью хрусталика проецируются на заднюю стенку глаза — на сетчатку. А сетчатка, точно так же как экран в цифровом фотоаппарате, — это матрица фоточувствительных элементов, только более мощная — 126 Мпикс. На этом экране еще можно рассмотреть, как выглядит в реальности наблюдаемый объект. Но дальше от глаза в мозг информация уходит по зрительному нерву в виде миллионов нервных импульсов, которые лишь кодируют внешние образы, но не передают сами картинки. Так что я никак не могу наблюдать вас в том виде, как вы выглядите наяву. «Но мы же видим друг друга», — скажете вы. Да, «видим», только это не фотографическое отображение, а повторное создание вашего образа, реконструкция, выполненная нашим мозгом на основе накопленного опыта. Это и есть главное таинство мозга.
— То есть у каждого будет свое восприятие увиденного?
— Да. Каждый человек будет видеть вас по-своему, так как у каждого свой опыт. Правда, в отношении многих людей, вещей и явлений у нас примерно одинаковый опыт, потому мы обычно не ошибаемся, когда говорим об известном многим человеке, кулинарном изыске или летнем дождике. Но еще больше в нашем жизненном опыте своего глубоко личного. Поэтому каждое путешествие в реальности превращается в личное уникальное путешествие в своих представлениях о ней. По сути дела, мы становимся режиссерами и художниками этого путешествия. Путешествие превращается в творческий процесс. Одно и то же путешествие может стать большим романом, маленьким рассказом или просто серией фотоснимков в зависимости от склонности путешественника доверять больше своим ощущениям и воображению или фотографическим видам из окна экскурсионного автобуса.
— Какая область отвечает за впечатления и как получить максимум удовольствий от путешествий?
— Задача мозга — получить информацию из внешнего мира, хорошо и аккуратно ее преобразовать и послать дальше в высшие центры мозга. А дальше все преобразуется в психические образы и у нас в голове оживает целый психический мир. Наши впечатления зависят от характера, от индивидуального опыта, от индивидуальных предпочтений — в этом психическом мире мы выбираем себе уютные места, комфортное общение и… путешествия. Даже если у вас мало шансов побывать на острове Маврикий физически, при желании этот остров с его реликтовыми лесами и розовыми голубями станет любимым местом вашего отдыха в ментальном мире. За это будут отвечать не одна какая-то область мозга, а весь мозг с его сенсорными, моторными и ассоциативными корковыми зонами.
— В чем же тогда смысл путешествий? Раз мы можем путешествовать в воображении, в своей голове…
— Я бы сказал, что смысл путешествий в реальном мире — это ни с чем не сравнимое ощущение встречи заранее выстроенного в воображении образа, например мавзолея Тадж-Махал с его реальным физическим воплощением, слегка покачивающимся в потоках перегретого солнцем воздуха Агры.
— А у вас есть такой опыт: когда ваши ожидания от путешествия оправдались и картинка в голове и в реальности совпала?
— Да, так было, например, с путешествием в Индию. В детстве я зачитывался сказками Киплинга. Индия была для меня сказочной страной, целью первых путешествий в воображении. И вот однажды я получил приглашение о работе в Индии. Я преподавал там на факультете биомедицинской инженерии в Технологическом институте в городе Канпур и занимался своей наукой — изучал, как расшифровать сигналы мозга для того, чтобы создать управляемые этими сигналами протезы конечностей.
Созданный в воображении образ Индии настолько сработал при встрече с реальностью, что я до сих пор считаю эту страну самой притягательной для меня. Был там много раз. Идешь на работу — рабочие неспешно копают канаву, нагружают лопату в четверть емкости, в перерыве сидят по отдельности, творят что-то глубоко в себе. Ни анекдотов, ни перекуров, ни выпивки… Мир путешествий среди факиров, йогинов, священных коров и внимательных обезьяньих глаз среди листвы деревьев.
— Я читала, что вы изучали мозг йога. Пожалуйста, расскажите об этом исследовании.
— Да, мне было крайне интересно узнать, как работает мозг у йогов, путешественников внутри себя. Целью их путешествий становятся не далекие страны и не горные вершины, а поиски мира чистых абстракций, где нет потребностей, где исчезают не только предметы, но и сами мысли о них. Нам, активно действующим в реальной жизни, так сходу сложно это понять. Но достичь такой цели можно: речь идет о манипулировании собственным психическим миром, если просто говорить — о медитации. Занимаются этим обычные люди: и профессор математики, который рядом со мной работал, и землекоп, и веселый продавец бананов.
— Как именно йоги погружаются в себя и что происходит с мозгом в момент медитации?
— Еще до поездки в Индию я пытался изучать эти феномены в своей лаборатории Москве. У нас же есть центры, где люди занимаются йогой. Но здесь это больше похоже на аутотренинг. Человек может заниматься саморегуляцией: «мне хорошо», «руки теплые», «у меня нет проблем»… Это способ отстраниться от мира забот и невзгод. А там, в Индии, медитация — это образ жизни, пришедший от предков. Будучи в гостях в индийских семьях, не раз наблюдал, как среди ночи взрослый или ребенок может встать, зайти в закуток с небольшой фигуркой любимого божка и посидеть там 20 минут, час — просто так, в тишине.
— Легко ли было отыскать йога для исследования?
— Совсем непросто. Мне нужно было зарегистрировать биоэлектрические сигналы головного мозга у йогов: закрепить на голове электроды, просить посидеть без движений и т. д. С коллегами по институту, практиковавшими медитацию всю жизнь, это можно было устроить, но мне хотелось настоящего йога-странника. Такие йогины не сидят на месте, они переходят из ашрама в ашрам, чтобы передавать энергию практикантам в этом деле. И мне выпало быть в ашраме Вивекананды под Бангалором — это нетуристическое место. Я должен был месяца два готовиться под руководством гуру, который в конце концов признал меня достойным для проживания в ашраме. В этом ашраме вместе с другими 30–40 йогинами я ждал прихода путешествующего йога — странника. Его появления дожидались 30–40 йогинов, они верили, что его медитативное поле распространится на них и они получат дополнительные силы и навыки.
— Вы сразу нашли общий язык с путешествующим йогом?
— Нет. Когда он пришел, выяснилось, что он не говорил ни по-английски, ни на хинди, ни на одном из наречий северной Индии. Пришлось пользоваться тройным переводом. Еще хуже было то, что задавал провокационные вопросы: «Зачем нужно ваше исследование?» Я пытался объяснить: «Чтобы изучить мозг». Он недоумевал: «Зачем вам это изучать, я и так все знаю, что происходит у меня в голове». Это столкновение двух стратегий человека. Одна — разобрать все на части, посмотреть, как все устроено. А вторая — принимать все сущее «как есть». Вот время: идут стрелки, тикают часы, но если вы разберете часы, вы не увидите в них само время, одни шестеренки.
— И все же он надел электроды?
— Да, в какой-то момент он согласился, после того как я догадался, какой еды он просит, и принес ее. Он медитировал в каменном шатре, сидя на постаменте, поджав под себя одну ногу и держа в руке посох. Мы договорились, что, когда у него начнет получаться войти в особое состояние — самадхи (по его словам, в эти мгновения его сущность выходила из тела), он просто отклонит немного посох. Я фиксировал эти моменты, чтобы посмотреть потом, что происходит с активностью мозга. Несколько дней записывал сигналы мозга на портативный магнитофон. С нетерпением сутки вез магнитные ленты в свой университет в Канпуре, где меня ждали регистраторы для просмотра сигналов на экране монитора. В этом была надежда — открыть, что происходит в мозгу у йога.
— Что же с ним происходит?
— Поначалу я был разочарован — электрическая активность мозга йога почти не отличалась от таковой обычного человека при релаксации. Но разработанный в моей лаборатории сегментный анализ показал, что в периоды, когда йог достигал состояния самадхи и якобы выходил из тела, появлялась череда смены двух ритмов: альфа-ритмов (10 колебаний в секунду), какие характерны для состояний спокойного бодрствования, и тета-ритмов (три-четыре колебания в секунду), сопутствующих состояниям психического напряжения и стресса. Мы с коллегами назвали этот феномен «качели», поскольку доминировали то одни, то другие ритмы. Это особое состояние мозга. Оно было настолько глубоким в эти периоды, что, когда я незаметно подставил ладонь перед его глазами, зрачки йога не реагировали на изменения освещенности (он сидел с открытыми глазами перед дверным проемом).
Что у него творилось внутри, мы не знаем, но, по описанию классиков йоги, самадхи — это периоды, когда человек достигает состояния полного знания, все становится ясным и понятным. Наверное, обычные люди тоже ловят такие моменты, но крайне редко: «Да, вот оно, оказывается, как на самом деле!» Наступает полная ясность всего, что происходит. Это цель путешествия йога внутри себя. Я знаю эти техники, но, чтобы жить этим делом и путешествовать к этим вершинам, нужно этим заниматься всю жизнь.
— Получается, путешествия можно заменить медитацией?
— Для индуистской традиции так и есть. Но мы — другие люди, нам не достаточно созерцания и медитации, нам нужны новые впечатления, новые просторы. Потому что ментальный мир — это не космическая явь, а практичная модель внешнего мира. Путешествия в физическом мире, на реальных самолетах, пароходах и поездах, на верблюдах и слонах, за моря и океаны — это та реальность, встречи с которой мы ждем, чтобы придать краски и запахи, остроту ощущений и переживаний миру нашего воображения.
Свежие комментарии