Если выбирать живой символ тотальной деградации властных институтов Украины после евромайданного переворота, то, пожалуй, им наиболее заслуженно станет генеральный прокурор Юрий Луценко (за картавость, особенно после возлияний, прозванный «Югиком»). Даже в украинской властной кунсткамере, где один экземпляр выразительнее другого, где справка ПНД о легкой форме дебильности только способствует политической карьере, Югик выделяется по всем параметрам. Если кто-то и является эталонным представителем создававшейся Ющенко «уникальной нации», то именно достигший пределов личностной деградации главный блюститель законности.
Никто из представителей режима не сможет предъявить столь уникального синтеза полного интеллекутального убожества, абсолютной аморальности и безидейности, череды предательств своих благодетелей и неспособности к созидательной работе. И весь этот пышный букет благоухает на фоне клинического алкоголизма, ставшего легендой, и постоянно вдохновляющего народ к созданию все новых анекдотов.
Карьера у главы генпрокуратуры, как и у многих украинских политиков, наследственная. Папа пламенного декоммунизатора трудился долгие годы секретарем по идеологии Ровенского обкома КПСС, а при независимости стал влиятельным нардепом и председателем парламентского комитета. И парламентарию от КПУ, неизменно обслуживавшей власть при показной оппозиционности, не стоило большого труда пристроить сыночка заместителем председателя Ровенского облсовета, а оттуда перевести на хлебную должность председателя Комитета экономики обладминистрации. В контору, контролировавшую выдачу разрешительных документов частному бизнесу. Местные бизнесмены до сих пор вспоминают с содроганием нынешнего борца с коррупцией, по жадности и ненасытности превосходившего занимавшихся крышеванием местных братков.
Далее карьера при Кучме развивалась не менее удачно. Югик, имеющий о науке значительно меньше представления, чем о сортах виски, поработал заместителем министра науки и технологий. После чего заботливый папа сумел пробить его на должность помощника премьер-министра Валерия Пустовойтенко, где юное дарование получило известность продажей по четко установленным тарифам виз главы правительства на документы. Последнее и стало причиной того, что из Кабмина Югу попросили уйти, хотя вполне могли передать материалы правоохранительным органам.
Но недавний чиновник быстро сориентировался, и решил делать теперь карьеру чисто политическую, приносящую в перспективе намного больше дивидендов, чем административная. Опять же через отца, он был пристроен к его старому товарищу по номенклатуре КПСС – лидеру Соцпартии Александру Морозу.
В СПУ Луценко развил бурную активность, позиционируя себя, в расчете на будущее проходное место в партийном списке, активным антинационалистом и борцом с бандеровщиной. Несмотря на то, что сегодня он всеми силами старается «считать дело не бывшим», как иногда писал в резолюциях Николай ІІ, рукописи, как известно, не горят.
Что подтверждает хотя бы его интервью газете «Московский комсомолец в Донбассе» (№ 46 от 13.11.2002).
Вот, что Луценко говорил тогда о решении национального вопроса в СССР: «Когда сегодня мне рассказывают о зажиме украинского языка в Советском Союзе, мне это всегда кажется смешным. У нас было достаточно и русских, и украинских школ. Кто где хотел, тот там и учился. Я на этом останавливаюсь потому, что мое детство определяло мое сознание. Я считал и считаю, что в Советском Союзе национальной проблемы не было в принципе».
А вот его мнение об УПА, «воякив» которой он ныне патетически называет национальными героями, скопом признав незаконными все приговоры по ним за преступления против человечности, вынесенные советскими судами: «До войны в Ровенской области проживало около 1 млн. 400 тысяч жителей. Сейчас мы только приближаемся к миллиону. Резня в военные и послевоенные годы была столь неимоверной, что область до сих пор не восстановила свое население. Причем, резня была, скажем так разносторонней. Именно в Ровенской области была создана УПА как оружие по борьбе с польским населением. Надо понимать так, что большинство этих людей служило полицаями, а потом организованно в 1943 году пошло в УПА… Бандеровцы в первые годы войны занялись евреями. У нас их было процентов двадцать населения. В некоторых районных центрах евреев было до 60 %. Их уничтожили в первые 2 года практически всех, кроме тех, которые успели уйти в партизанские отряды Медведева, Федорова, Ковпака – все они проходили через нашу область… Да, мы можем признать УПА воюющей стороной. Но на чьей стороне? Может быть, им стоит пенсии получать в Берлине?»
А вот слова тогдашнего товарища Луценко о Волынской резне 1943 года, которая сейчас для него «антиукраинская пропаганда»: «Перед Рождеством 1943 года бойцы УПА окружили все польские поселения на территории Ровенской и Волынской областей и уничтожили всех. Сколько, никто не знает, поляки считают, что счет идет на сотни тысяч».
Луценко тогда даже высказался на тему Бабьего яра и Хатыни, о чем сейчас, само собой, мертво молчит: «Как-то у нас особо не говорят, но ведь в Бабьем Яру евреев расстреливали украинцы, а Хатынь сожгла украинская полицейская часть с 15 немцами».
И, ягодкой на торт, чудесная история, как социалист Луценко отмечал День Победы с бывшими партизанами и там, на свою беду, оказался руховский функционер: «И вот один выпил полстакана водки, и глядя на этого зампреда с его тризубом, говорит на нашей местной смеси украинского и белорусского: "Слышь, хлопец, я не знаю, хто ты такой, но ты от эту "х...ю" с шапки сними!". Тот ему спокойно отвечает, что это, мол, никакая не "фигня", а "державна" символика. Дед спокойно выпивает еще стакан, протягивает к нему через стол руки, берет за грудки и говорит: "Хлопец, я не знаю, хто ты тут такой, но я с такой символикой тут человек десять бахнул, и в песок закопал. Щас будешь одиннадцатым". И он и человек пять дедов взяли руховца за грудки и в лес поволокли. И заставили тризуб снять и в песок собственноручно закопать. Милиция не дала сильно побить. Дедов успокоили, спели вместе песню».
Когда из США запустили кассетный скандал для свержения президента, Луценко почувствовав, что на этом может сделать огромный рывок вверх, проявил бешеную активность. На Леонида Даниловича, который способствовал его назначению замминистром, им были вылиты ушаты грязи, не ушел от этой участи и былой благодетель Пустовойтенко. Только вряд ли догадывался Мороз, что пройдет время и он сам, став ненужным, получит от Луценко плевок в лицо за все сделанное ему добро.
Бывший помощник премьера стал, как романтически потом писали, вдохновленные близкими им образами Басаева и Радуева, прикормленные журналисты, «полевым командиром». В его функции входил набор массовки и боевиков для протестных мероприятий, на что были выделены «тихими американцами» вполне достаточные средства. Но «полевой командир» остался верен себе, и почти все привычно закрысил. Что и стало одной из главных причин неуспеха в 2000 году переворота.
Разумеется, в своем провале Луценко впоследствии обвинял Мороза, вытащившего его с помойки после позорного изгнания из аппарата Кабмина, а впоследствии сделавшего членом правительства.
Когда первая попытка цветного путча закончилась крахом, по статье об организации массовых беспорядков взяли наивных революционеров из различных радикальных организаций, по призыву Луценко пытавшихся штурмовать АП. Каково же было их удивление, когда они узнали, что одним из главных доказательств обвинения стали подробные «чистосердечные», показания Юрия Витальевича, сдавшего всех. Было осуждено на реальные сроки несколько десятков человек, но их «полевой командир», благодаря тесному «сотрудничеству со следствием» (некоторые севшие были уверены, что включая и подписку о «негласном сотрудничестве») остался на свободе.
Но после майданного переворота, это никак не помешало Луценко, распинавшемуся о своем былом революционном героизме, занять, по квоте СПУ, пост…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии