Что такое биохакинг в принципе?
Под биохакингом понимают много совершенно разных явлений: от оптимизации здорового образа жизни до генной терапии и вживления чипов. Объединяет их то, что все они подразумевают эксперименты над собой. Близко к биохакингу движение quantified self, когда люди оцифровывают себя, собирают данные датчиков и анализов и пытаются их оптимизировать.
Люди применяют биохакинг, чтобы улучшить себя и свои возможности. Кто-то хочет светиться в темноте, кто-то — быстрее соображать, кто-то — жить здоровее и дольше. Проблема биохакинга в отсутствии мониторинга со стороны врачей и стандартизированных протоколов. Для науки и доказательной медицины такие эксперименты практически бесполезны, потому что их результаты нельзя распространить на других людей. Сейчас в движении биохакеров происходят позитивные изменения : люди начинают объединяться, чтобы проводить исследования с соблюдением этических норм, по единым протоколам и под надзором врачей. В области борьбы со старением это организации Open Longevity (в России) и Age Reversal Network (в США).
Мы идейно близки к биохакерам в том смысле, что тоже стремимся улучшить возможности человека. Однако, в отличие от биохакеров, делаем это методами классической науки: защищаем идеи на страницах рецензируемых журналов, проводим эксперименты на животных по всем правилам и под наблюдением ведущих специалистов в области. Биохакеры охотно пользуются результатами нашей работы: в процессе разработки терапии мы создали надежные биомаркеры старения на основе данных разных типов — от крови до датчиков смартфона и результатов анкетирования. Для удобства экспериментаторов мы создали бесплатное приложение Gero Healthspan, которое позволяет в режиме реального времени следить за колебаниями биовозраста в ответ на изменения образа жизни.
Какие самые яркие примеры в биохакинге вы можете привести?
Сейчас наступает эра редактирования генома. Уже несколько людей провели над собой ряд манипуляций, которые, по их заявлениям, привели к изменению их генов. Например, Джошуа Зайнер и Лиз Перриш. Первый ввел себе ген светящегося белка медузы, чтобы привлечь внимание общественности к праву человека экспериментировать со своей ДНК. Лиз Перриш использовала генную терапию, которая, гипотетически, должна омолодить ее за счет удлинения теломер. По данным Перриш, ее здоровье улучшилось по ряду параметров. В России слово «биохакер» распространилось после статьи Сержа Фаге, который рассказал, что принимает кучу таблеток под надзором американских врачей для того, чтобы оптимизировать своё здоровье. Известный футуролог, технический директор Google Рэй Курцвейл принимает рекордное количество БАДов и биодобавок, что делает его одним из наиболее заметных биохакеров на мировом уровне. Он придерживается идеологии «Longevity escape velocity» согласно которой существующие технологии могут помочь выиграть время жизни до прихода новых технологий, которые, в свою очередь, дадут дополнительное время жизни до прихода технологий следующего поколения, и так далее, до тех пор, пока скорость технологий не обгонит скорость старения.
В чём же разница между биохакингом и борьбой со старением?
Далеко не весь биохакинг ставит своей целью получение долгосрочных улучшений здоровья, омоложение и продление жизни. Кто-то просто хочет подготовиться к экзамену и пьёт ноотропы, разгоняя в себе определённые способности и даже не думая о долгосрочных последствиях. Кроме того, как я уже говорил, борьба со старением подразумевает использование строго научных методов, в том числе наличия выборки и контролей.
А что вообще из себя представляет борьба со старением, с какими болезнями в первую очередь борются люди?
Сейчас всё больше врачей и учёных соглашаются с тем, что именно старение является причиной или, как минимум, важнейшим фактором риска практически всех возрастных заболеваний. Примерно с 40 лет вероятность серьезно заболеть и умереть начинает удваиваться каждые восемь лет. Начинают ухудшаться самые разные параметры здоровья: сила сжатия кисти, скорость нахождения парных картинок и многое другое. Удивительно, что до недавнего времени человечество довольно невнимательно смотрело по сторонам: оказывается, у некоторых животных старение происходит совсем по-другому. К нашему счастью, среди них есть даже млекопитающие: у голого африканского землекопа риски заболеваний и смерти не растут с возрастом, а значит, он не дряхлеет в привычном нам смысле. В 2018 этот факт был подтвержден созданной Google компанией Calico на беспрецедентной по размеру группе в почти 4000 животных: они еще раз доказали, что с возрастом смертность голого землекопа не увеличивается.
А сколько они живут?
В среднем около тридцати лет. Вообще животных с «пренебрежимым старением» оказалось очень много – например, многие представители летучих мышей. Если голые землекопы живут под землей, то летучие мыши — наоборот, у них бешеный метаболизм, высокая температура и они ведут активный образ жизни. Гренландский кит, акулы и черепахи тоже демонстрируют признаки «пренебрежимого старения».
Уже есть положительные результаты экспериментов, когда за счет генных модификаций создавались животные, которые живут на порядок больше. Например, Роберт Шмуклер Рис, член нашего научного совета, которого можно назвать чемпионом мира по продлению жизни животным, создал червей, которые живут в 10 раз больше своих диких собратьев. Анжей Бартке сделал генномодифицированную мышь, которая живет в два раза больше, чем обычная. Ограничением калорий достигается почти 50-процентное увеличение жизни животных, различными препаратами — десятки процентов. Из ярких наблюдений за людьми: больные диабетом 2-го типа, которые обычно живут значительно меньше здоровых людей, начинают жить дольше здоровых, если принимают метформин.
Какой вы видите перспективу развития рынка терапий против старения?
В зависимости от того, как сработает та или иная терапия, определится и рынок, который она займет: будет ли она системно омолаживать человека или улучшать какие-то специфические параметры, например, внешность, когнитивные параметры или риски болезней. Сэм Альтман, основатель Y Сombinator, начал давать инвестиции в размере от 500 тысяч до 1 миллиона долларов компаниям которые борются со старением. Он считает, что компания, которой удастся сделать терапию, добавляющую два здоровых года к человеческой жизни, будет стоить $100 миллиардов долларов. В Bank of America прогнозируют рост рынка до 600 миллиардов долларов к 2025 году.
Какие компании считаются локомотивами в борьбе со старением в мире?
Прежде всего это Life Biosciences. Компания собрала добрую половину лидеров мнений по старению в мире. Ее капитализация – 500 миллионов долларов, это не публичная компания. Вторая – Calico, основанная Google (Alphabet). Она имеет доступ к финансированию крупного масштаба: только на одной из сделок было анонсировано 1,5 миллиарда долларов. Компания делает очень интересные вещи и может считаться одним из наиболее многообещающих игроков на этом рынке, хотя сейчас она очень закрытая для публики. Третья – Juvenescence, которую организовал миллиардер Джим Меллон, очень интересный человек. Насколько я знаю, все его предыдущие инвестиции были удачными, а инвестировать в борьбу со старением он начал после того, как написал книгу про индустрию longevity. Четвертая компания, которая на слуху, – Unity Biotechnology, организованная Нэдом Дэвидом, который до этого создал единственный в мире препарат против второго подбородка, который купила компания Allergan за 2 с лишним миллиарда долларов (также в ее портфель входит ботокс). Деньги Unity Biotechnology получила от многих интересных людей: Джеффа Безоса из Amazon, фонда Рокфеллеров — Venrock, Fidelity, одного из ведущих венчурных фондов США в области биотехнологий - Arch Ventures. Unity вышла на биржу до начала клинических испытаний с оценкой более 700 млн долларов. Еще одна компания, которую стоило бы упомянуть, - ResTORBio - она тоже торгуется на бирже и одна из самых близких к рынку. ResTORBio лицензировала препарат у крупнейшей мировой фармацевтической компании — Novartis.
Скорее всего решение проблемы старения потребует комбинации решений из разных областей, таких как сбор и анализ больших медицинских данных, молекулярной биологии и генетики. Возможно поэтому область привлекает лидеров IT-индустрии и предпринимателей с историей успешных проектов, связанных с применением искусственного интеллекта. Так, наряду с фармацевтическими предпринимателями, среди инвесторов нашей компании Gero есть IT-предприниматели с историей успешных продаж компаний Google, Facebook и Mail.ru. Им импонирует подход, который мы используем — совокупность решений из физики, математики и data science в сочетании с анализом больших массивов биомедицинских данных.
А как ситуация с компаниями по терапиям против старения выглядит в России?
Многие успешные с этой сфере учёные из России работают ещё и за рубежом. Разработку терапии против старения активно финансирует фонд «Биопроцесс» совместно с Millhouse. Они сделали компанию Genome Protection Inc, очень интересный проект с одним из самых ярких наших соотечественников за рубежом — Андреем Гудковым, вице-президентом по науке Roswell Park Comprehensive Cancer Center. Есть известная команда академика Скулачева из МГУ, которая развивает свой препарат против ряда заболеваний.
Как бы вы оценили инвестиционную привлекательность этого рынка?
Я считаю, что это перспективный рынок, потому что он может изменить здравоохранение, фармацевтику, и это будет новая революция, как было когда-то с интернетом, с мобильной связью. При этом, надо отдавать себе отчёт, что технологические риски очень велики. Никогда не знаешь наперёд, какая терапия, какая технология окажется наиболее привлекательной.
Никто не знает, когда появится первый препарат, который пройдёт все этапы клинического исследования, так ведь?
Да — в том смысле, в котором нельзя предсказать будущее наверняка. Однако клинические испытания терапий против старения уже ведутся, поэтому есть шанс, что препараты первого поколения дойдут до рынка в течение ближайших 5 лет. В первую очередь они будут исследованы на когортах очень больных людей, причем испытания будут направлены не против старения, а ассоциированных с ним заболеваний.
В перспективе самыми активными покупателями терапии против старения станет государство и страховые компании — умные институциональные игроки. Они будут предлагать человеку выбор: пройти лечение от старения, которое снизит его риски болезней и смерти, либо нести дополнительные расходы на медицину самостоятельно. Первые ласточки уже появились — это страховые компании, которые выдают своим клиентам шагомеры и поощряют их за выполнение нормы по количеству шагов.
источник
Свежие комментарии