Прочитал недавно, что фильм «Любовь и голуби» признан лучшим советским лирическим фильмом. Честно говоря, даже не помню его сюжет. Помню послевкусие — что-то светлое и доброе. Ну и название... Тогда любовь не носила технологического характера, а была экзистенциальна — ею не «занимались», а ею жили. Да, иногда она проявлялась в «служебной» или даже «военно-полевой» форме. Но никогда не в «голубой», «розовой» или электоральной. Пытались, пытались ее совместить с членами партии. Но кроме смеха, анекдотов это ничего не вызывало.
Помните анекдотец тех времен? Колхозников завлекают на собрание объявлением о том, что после лекции о международном положении будут показаны откровенные слайды «про любовь». Набился полный клуб, и райкомовского лектора зал прерывает ревом: «Слайды, слайды...». Наконец загорается проектор. И на мятой простыне экрана возникает: «Любовь партии и народа!»
Короче, любовь тогда носила пусть и наивный, но первозданно органичный характер. Секса в те времена, может, и «не было» (хотя непонятно, как мы родились), но настоящая любовь была точно! И голуби настоящие были. В моем детском дворе было три голубятни. Я еще помню, как здоровенные мужики в майках неистово гоняли шестами типплеров, гривунов и прочих сызранских вислокрылых...
Я думаю, что и фильм запомнился больше названием, чем содержанием. Есть в нем сладкая Ностальжи по ушедшему настоящему. Вообще, есть произведения, великие уже лишь своим названием, как мощным триггером ассоциаций. Например, я бы дал Нобелевку по литературе Муаммару Каддафи только за безумно емкое название его рассказа «Самоубийство космонавта».
Но сейчас не об этом. Сейчас о «украиногейте», который потрясает Америку, да и весь окружающий мир. Дело в том, что оба его первоначальных персонажа вписываются в приведенное название. Президент Зеленский (кличка Лох) пытается выйти из сложной нормандской ситуации через любовь почитателей. А президент Трамп (кличка Рыжий) стремится выпорхнуть из импичмента голубем (мира). Получается по-разному.
Почти получилось у Зе. Я уже замечал, что главный его недостаток — паническая боязнь уличных нациков. Повторюсь, он здесь не виноват. Худенький мальчик из хорошей еврейской семьи всегда будет больше бояться получить «в морду» за плохое поведение на улице, чем неуд в дневник за плохое поведение в школе. Именно поэтому страх перед улицей до последнего времени у него перевешивал страх потерять любовь школы-страны.
Ситуацию поменяла поездка в Японию. Говорят, что он там прошел трехдневный тренинг по сэппуку. На этом мастер-классе учат, что слуга, потерявший любовь хозяина, должен сделать харакири. Поэтому выбора у Зе не осталось: либо любовь хозяина (в данном случае народа), либо страх перед толпой. А тогда надо делать сэппуку. Причем вместе с парламентским большинством других слуг.
Но не готов он вознестись в небесный «Квартал 95», где вечная любовь, улыбки и смех. За земную же любовь надо бороться и не бояться. Это понятно. Отсюда его хуцпа, несвойственная смелость и небывалая дерзость в последнем диалоге с радикалами, перед которыми у него иррациональный страх и ужас. Немного храбрости добавило и то, что он не нацист. (Есть на нашей территории какая-то мистическая взаимосвязь между имущественным цензом, национальностью и идеологией. Например, нацистами чаще становятся бедные украинцы, небогатые русские, богатые армяне или очень богатые евреи. А Зе не подходит ни под одну подобную категорию. Пока.)
Подвело его только одно…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии