После многочисленных проволочек, неоднократного изменения позиции на 180 градусов в течение нескольких дней украинские представители подписали в Минске так называемую «формулу Штайнмайера», что многие посчитали радикальным поворотом к реальному урегулированию конфликта в Донбассе.
И нужно сразу сказать, что основания для оптимизма есть. Безусловно, дальнейший переговорный процесс будет крайне непростым: украинская сторона будет тянуть время, пытаться выторговать наиболее приемлемые для себя условия и даже отыграть назад уже достигнутые и подписанные обязательства. К тому же действительно существующий закон «об особом порядке управления в отдельных районах» откровенно декларативен, чем, собственно, и обусловлено согласие участников переговорного процесса, что необходим новый.
А реальное сосуществование «отдельных районов» требует проработки с официальным Киевом по десяткам, если не по сотням позиций. Причем в Минских соглашениях четко прописано, что все эти пункты должны приниматься и реализовываться «в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней контактной группы», что пока в заявлениях официального Киева является «фигурой умолчания». Наоборот, подчеркивается, что все будет по украинским законам, дескать, как захотим, так и будет.
Но, представляется, Зеленскому, встретившись с коллегами по «нормандскому формату», перед которыми будет лежать на столе подписанный в Минске документ, крайне сложно будет заявить, что, дескать, подписали мы это только ради возможности лично с вами «поручкаться», уважаемый Владимир Владимирович. Уверен, и на Банковой это отлично понимают.
Обсуждать лидеры будут не пересмотр взятых на себя Украиной обязательств, а способы и сроки (на последнем особо настаивает Москва) их реализации. А заявления Зеленского и членов его команды о «красных линиях», про «выборы без российских пулеметов», «граница должна быть у нас» и, вообще, подписали только для того, чтобы встретиться с Путиным, — не более чем попытка успокоить «патриотическое» общественное мнение. По сути, «красная линия» в понимании нацпатриотов уже перейдена.
При этом можно вспомнить, что ранее Зеленский заявлял: он встретится с «как его… Путиным» только в присутствии всех ведущих западных держав лишь для того, чтобы «повелеть» ему «убираться с Украины», а о неприемлемости особого статуса говорил до самого последнего момента. Теперь же он сам констатировал, что особый статус будет, причем на постоянной основе. В общем, смахивает на то, что «лягушку» украинской партии войны варят на медленном огне.
Можно сказать, ныне «звезды расположились», возможно, уникальным образом, дающим реальные шансы на полное урегулирование. Этого хотят не только в Берлине и в Париже, но и в Вашингтоне, а перечить такой коллективной воле Запада для украинской власти крайне сложно, даже если её к этому будет подталкивать демократический клан в США, которому обострение на Украине может понадобиться исключительно в контексте вошедшей в стадию «боев без правил» схватки с Трампом.
И это же наверняка повлияло на реакцию партий парламентской оппозиции, которая ограничилась гневными филиппиками в Раде (в рамках предусмотренных регламентом во вторник пятиминутных выступлений представителей фракций на «вольную» тему) и заявлениями для СМИ. Они не стали даже блокировать трибуну. Выпустив пар, Рада вернулась к рассмотрению текущих вопросов. Судя по всему, лидеры фракций получили сигналы от западных партнеров, что их протест не только не должен выходить за рамки «правового поля», но и в целом должен свестись к «отбыванию номера».
Действительно, Порошенко находится в крайне уязвимом положении из-за набирающих обороты коррупционных расследований (и ему даже пришлось выступить с обращением, что «мы должны не повышать градус внутренней дискуссии до критической отметки. Мир внутри страны не менее важен, чем мир на ее границах»). Подзабытая Тимошенко теоретически могла бы попытаться вернуться в «топы» на гребне волны «патриотического гнева», но понимает, что и на неё собрана очень приличная «папка». А «генеральный спонсор» Вакарчука Виктор Пинчук по всем признакам ныне вполне «поладил» (как любит выражаться Дональд Трамп) с Игорем Коломойским (а последний старается «поладить» с Белым домом). К тому же особые отношения Пинчука с кланом Клинтонов и Соросом в нынешней ситуации не служат гарантией от больших проблем (и даже наоборот, особенно если вести себя вызывающе).
Ну а уличным радикалам нужно помнить, что любой Майдан, не санкционированный посольством США, является незаконным и антидемократическим, что, скажем, пару лет назад полностью почувствовал на себе Михеил Саакашвили. Так что и им, скорей всего, придется кипеть гневом в разумных пределах.
Таким образом, хотя с полной уверенностью ни о чем говорить нельзя, вероятность того, что Минские соглашения будут реализованы в полном объеме в обозримой перспективе настолько велика, что пора задуматься и о том, что будет (точнее, может быть) после того, как Минский процесс завершится и «отдельные районы» заживут с особым статусом, который, безусловно, будет подразумевать их очень значительную самостоятельность от Киева, делая власть оного во многом номинальной.
И в этом контексте считаю нужным вспомнить события одиннадцатилетней давности, известные как война «08.08.08» Конечно, то, что принято понимать под международным правом, продукт весьма специфический, содержит много противоречивых и даже противоположных по смыслу постулатов, которые каждый трактует по своему разумению, точнее, в соответствии со своим интересом в каждой конкретной ситуации.
Но все-таки, если подходить с позиций абсолютно объективного стороннего наблюдателя, действия России с точки зрения международного права, по крайней мере в горячей фазе конфликта, были абсолютно безупречны. Дело в том, что Россия с согласия сторон выступала гарантом заключенных в 1993 году мирных соглашений между Грузией и Абхазией с Южной Осетией. Фактически она взяла на себя обязательства пресечь нарушения соглашения любой из сторон всеми доступными средствами, в том числе и военной силой. Что, собственно, и было сделано.
Статус «гаранта» по своей сути восходит к широко применявшейся, но вышедшей из обихода после Второй мировой войны практике предоставления гарантий, когда одно государство (как правило, великая держава) брала на себя обязательство защищать другое (обычно небольшое) в случае нападения на последнее.
Именно гарантии, данные в 1830 году, стали поводом для вступления Великобритании в Первую мировую войну, когда немцы вторглись в Бельгию. Лондон направил в Берлин ультиматум: прекратить вторжение или Англия объявит войну Германии. Немецкий рейхсканцлер Теобальд Бетмап-Хольвег в беседе с английским послом Эдуардом Гошеном назвал международный договор, гарантировавший нейтралитет Бельгии, «клочком бумаги» (именно тогда это выражение стало нарицательным). Ответ английского посла вошел в историю: «На этой бумаге стоит подпись Англии».
Если называть вещи своими именами, то российские миротворцы, введенные по соглашению 1993 года в зону грузино-осетинского конфликта, были не только «полицейскими», следящими за соблюдением перемирия, но и «гарантами», чтобы не сказать заложниками, выполнения Россией своих обязательств — какое уважающее себя государство стерпит нападение на своих военных?
Тем не менее законная и адекватная реакция России была однозначно квалифицирована западными странами (да и остальные, в лучшем случае, заняли нейтральную позицию) как агрессия против суверенного государства, лишний раз подтвердив главный, на мой взгляд, принцип международного права: каждый его трактует так, как ему выгодно.
А теперь вернемся к ситуации в Донбассе. Главным камнем преткновения (формально, во всяком случае), блокировавшим мирный процесс в течение четырех лет, было требование Украины…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии