Баррикады на улицах Москвы, октябрь 1941 года
Московская паника
А вскоре и поведение властей убедило граждан в непосредственной опасности Москве. 15 октября из Москвы на восток устремились вереницы чёрных автомобилей. Все пассажирские поезда в восточном направлении были отменены. На вокзалах спешно формировались эвакуационные эшелоны. Над зданиями МГК и райкомов ВКП(б) стоял чёрный дым: там жгли партийные архивы, чтобы не достались врагу. Сапёры минировали промышленные предприятия и готовили их к взрыву.
В тот день, 15 октября 1941 года, на совещании в Кремле было принято решение эвакуировать Совет Народных Комиссаров, ЦК ВКП(б) и Генеральный Штаб в Куйбышев (Самару). Особо оговаривалось, что «тов. Сталин присоединится к эвакуированным позднее, смотря по обстоятельствам». Сталин уже тогда понимал, что если Москву придётся сдать немцам, то ему, как капитану тонущего корабля, необходимо покинуть мостик последним.
Слухе о прорыве немцев к Москве привели к панике в городе
Вечером 15 октября члены Советского правительства и других руководящих органов выехали в Куйбышев, куда ещё раньше был эвакуирован весь дипломатический корпус. В Москве на станции метро «Кировская», закрытой для пассажиров, оставалась рабочая группа Генерального Штаба. Сталин в тот вечер поехал к себе на ближнюю дачу в Кунцево и ночевал там, а утром 16 октября выехал в Кремль для принятия окончательного решения.
Микоян в своих мемуарах сообщает, будто он и другие члены правительства отказались ехать без Сталина. Но воспоминаниям этого деятеля, где он выставляет себя всегда мудрым, прозорливым и смелым, не следует доверять. В Москве со Сталиным остались только члены Государственного Комитета Обороны, а их в то время было четверо: Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия. Правительство в эвакуации временно возглавил председатель Госплана Вознесенский.
Так выглядел Кремль осенью 1941 года
Никто толком не знал, где немцы. Их внезапные прорывы вызывали панику. Все в руководстве знали, что когда утром 3 октября в Орёл ворвались танки Гудериана, оттуда ещё никто не был эвакуирован, по городу как ни в чём не бывало ходили трамваи, развозя трудящихся на работу. Боялись, что нечто подобное может случиться и в Москве. Говорили, что мотоциклетные разъезды немцев уже видели в Химках на берегу канала имени Москвы. Сейчас мы знаем, что это было не ложным слухом, а правдой: разведывательные подразделения немцев в октябре 1941 года действительно вышли на окраины Москвы.
Боязнь полной потери контроля
Проезжая по улицам утром 16 октября, Сталин увидел потрясшую его до глубины души картину безвластия и мародёрства. Анатолий Рыбин, охранник Сталина, вспоминал: «Сталин видел, как люди тащили мешки с мукой, вязанки колбасы, окорока, ящики макарон и лапши. Не выдержав, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа. Некоторые начали хлопать, а смелые спрашивали: “Когда же, товарищ Сталин, остановим врага?” “Придёт время – прогоним”, — твёрдо сказал он и никого не упрекнул в растаскивании государственного добра. А в Кремле немедленно созвал совещание, спросил: “Кто допустил в городе беспорядки?”»
"Отстоим ли Москву?" И.В, Сталин в октябре 1941 года
Но с кого было спрашивать, когда сам Сталин разрешил эвакуироваться столичным властям? Именно отсутствием властей в Москве и объясняется тот факт, что беспорядки в столице продолжались ещё три дня – 17, 18 и 19 октября – и Сталин с Берия ничего не могли с ними поделать. На дорогах, ведущих из Москвы, возмущённые граждане останавливали автомобили и высаживали из них седоков – партийных и советских чиновников и членов их семей. Особенно несладко приходилось евреям – их могли убить толпой на месте…
Пришлось кое-кого возвращать из эвакуации (например, первого секретаря Московского горкома и обкома партии Щербакова), а в город вводить дополнительные подразделения войск НКВД. Только тогда, 19 октября, Сталин смог объявить в столице осадное положение. НКВДисты приступили к расстрелам мародёров и паникёров на месте. Раньше они этого сделать были просто не в состоянии, хотя жёсткие меры по наведению порядка требовались ещё 15 октября.
Патруль возле Кремля, поздняя осень 1941 года
На Сталина, очевидно, произвело гнетущее впечатление то, что он увидел на московских улицах 16 октября. Он понял, что если он сейчас уедет из Москвы вслед за правительством, то всё посыплется к чертям. Столица будет сдана немцам, а сам Сталин неизвестно ещё доберётся ли до Куйбышева главой правительства, не арестуют или пристрелят ли его по пути. Он сам на несколько дней утратил контроль над происходящим в столице. Сталин понял, что вопрос его пребывания в Москве сейчас это вопрос о жизни и смерти самого возглавляемого им государства. И он остался.
А осадное положение в столице отменили только 7 января 1942 года, и только после этого в Москву стали возвращаться члены правительства. Впрочем, иностранные дипломаты не спешили возвращаться в Москву. Некоторые пробыли в Куйбышеве до 1944 года.
Вторая версия
История России
Свежие комментарии