Определение патриотизма из «Конспекта по нравственному богословию»:
«Деятельная любовь к Отечеству, именуемая патриотизмом, есть нравственный долг христианина.
Что понимается под отечеством? – Это страна, где мы родились, физически развились, окрепли и возмужали, где живут наши родители и жили наши предки, где покоится прах тех и других, где, быть может, ляжет и наш прах, где жили и живут люди близкие, дорогие нашему сердцу; это общество, народ, в среде и под благотворным влиянием которого мы получили воспитание и образование, его нравы, обычаи и духовная культура. Совокупность всего этого составляет то, что принято называть Отечеством»[1]
Сие определение нам представляется самым емким. Сего определения мы и придерживаемся, тогда как противники патриотизма, к примеру, уранополиты, утверждающие, что у христианина есть только одно Отечество – на небесах, пытаются навязать нам какое-то другое определение, как некую политическую идеологию.
Есть и другие определения, к примеру, у свмч. Михаила Чельцова: «Патриотизмом называется любовь к отечеству. Под последней разумеется любовь к тому месту, где каждый из нас родился и вырос, где находятся могилы наших предков, с чем, следовательно, соединяются различные воспоминания детства и молодости. А так как каждый из нас живет не одиноко и оторвано от всех, а среди своего народа, то под отечеством принято разуметь не только самую территорию, но и народ, среди которого мы выросли и воспитание получили и частью которого, следовательно, являемся. Это самое общее, так сказать, внешнее, чувственное определение отечества» (Конспект по нравственному богословию. Христианское миросозерцание. Христианство и жизнь).
Словарь Даля: «ПАТРИОТ, патриотка, любитель отечества, ревнитель о благе его, отчизнолюб, отечественник или отчизник. Патриотизм м. любовь к отчизне. Патриотический, отчизненный, отечественный, полный любви к отчизне».[2]
Как видим, тоже никакой политической идеологии.
На Архиерейском Соборе 2000 г. были приняты «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В числе прочего там было сказано нечто и о христианском патриотизме
«II.3. Христианский патриотизм одновременно проявляется по отношению к нации как этнической общности и как общности граждан государства. Православный христианин призван любить свое отечество, имеющее территориальное измерение, и своих братьев по крови, живущих по всему миру. Такая любовь является одним из способов исполнения заповеди Божией о любви к ближнему, что включает любовь к своей семье, соплеменникам и согражданам.
Патриотизм православного христианина должен быть действенным. Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание. Когда нация, гражданская или этническая, является полностью или по преимуществу моноконфессиональным православным сообществом, она в некотором смысле может восприниматься как единая община веры – православный народ.
П.4. В то же время национальные чувства могут стать причиной греховных явлений, таких как агрессивный национализм, ксенофобия, национальная исключительность, межэтническая вражда. В своем крайнем выражении эти явления нередко приводят к ограничению прав личностей и народов, войнам и иным проявлениям насилия.
Православной этике противоречит деление народов на лучшие и худшие, принижение какой-либо этнической или гражданской нации. Тем более несогласны с Православием учения, которые ставят нацию на место Бога или низводят веру до одного из аспектов национального самосознания» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. II. Церковь и нация).[3]
Таким образом, христианский патриотизм в «Основах социальной концепции» рассматривается как одна из форм деятельной любви к ближнему, одной из двух важнейших заповедей. Однако для противников патриотизма из рядов нашей Церкви, утверждающих, что у христианина есть только одно Отечество – на небесах (и приводящих в пользу этого вырванные из контекста цитаты святых) сей документ – не авторитет. Что ж, посмотрим, что по поводу любви к Отечеству и служения ему, говорили наши святые. Это может пригодиться тем, кто занимается апологией христианского патриотизма в церковной среде.
Послание апостола Павла к Римлянам:
«Великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть израильтян, которым принадлежат усыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки» (Рим. 9,2–5).
Апологетами патриотизма, в частности, свмч. Иоанном Восторговым в проповеди «Истинный патриотизм» это место у апостола понималось именно как подтверждение его патриотизма. Противники патриотизма (т.н. «уранополиты»), опираясь на толкование св. Иоанна Златоуста, утверждают, что священномученик здесь противоречит святоотеческой традиции, и что на самом деле никакой особенной любви апостола Павла к еврейскому народу у него не было. Нисколько не умаляя авторитет св. Иоанна Златоуста, мы приведем другие святоотеческие толкования в подтверждение того, что свмч. Иоанн и патриотические апологеты вообще вовсе не противоречат святоотеческой традиции.
Толкование блаж. Феодорита:
«Молил бых ся бо сам аз отлучен быти (άυάθεµα είυαι) от Христа, по братии моей, сродницех моих по плоти. Слово “анафема” имеет двоякий смысл. Ибо и посвящаемое Богу именуется: “анафема”, и чуждое сего имеет то же наименование. И второму значению научил нас божественный Апостол в Послании к Коринфянам: Аще кто не любит Господа нашего Иисуса Христа, да будет проклят (άυάθεµα) (1 Кор. 16,22). А первому научают нас и общий обычай (потому что мы приносимое Богу называем άυαθήµατα), и Сам Бог всяческих, повелев, чтобы Иерихон стал град проклят (άυάθεµα) (Нав. 6,16). Здесь блаженный Павел употребил слово во втором значении, давая знать, какое благорасположение имеет он к соплеменникам. И не сказал: “Хотел бы”, но: Молил бых ся быть отчужденным от Христа, чтобы сродники мои по плоти, став к Нему близкими, пожали плод спасения. Весьма же кстати внес и сие: сам аз, напоминая сказанное уже о любви ко Христу и как бы так говоря: “Я, которого ни жизнь, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая, ни ина кая тварь не возмогут разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе, весьма охотно разлучился бы со Христом ради спасения иудеев”. Явно же, что не предпочитал их Спасителю, а, изъявляя только любовь и приверженность свою к ним, сказал он это, желая увидеть, чтобы все покорились и охотно приняли спасительную проповедь».[4]
Толкование святителя Фотия:
«Ибо не противно любить Христа так, чтобы ни по причине мук, ни по причине предлагаемых благ не отступать от любви к Нему и любить ближних так, чтобы спасение их почитать равным собственному своему спасению, и даже большим его. Это не противоположно, а очень согласно между собою. Ибо любящий брата своего любит и Господа, и наоборот (см.: 1 Ин. 4, 20–21). О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. 13, 35), – говорит Господь. И сам Павел пишет в другом месте: исполнение закона любы есть (ср.: 13, 10). И опять Господь говорит о любви к Богу и ближнему: в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 40), показывая, что любовь есть глава и источник всех дел любительных – и к Богу, и к ближнему – совместно» (цит. по: Св. Феофан Затворник. Послание святого Апостола Павла к Римлянам).[5]
Здесь, как видим, любовь к сродникам по плоти приравнивается к любви к ближнему.
Толкование блаж. Феофилакта Болгарского:
«Словами за братьев моих, родных мне по плоти указывает на самую нежную и пламенную любовь свою к иудеям».[6]
Даже проповедь апостола Павла среди язычников была отчасти также и служением своему народу, о чем мы также читаем в послании к Римлянам: «Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое. Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?» (Рим. 11,13–14).
Толкование блаж. Феофилакта Болгарского: «Опять утешая иудеев, сокрушает надмение язычников, говоря: хвалю вас по двум причинам: во-первых, потому, что, быв поставлен в учителя вам, имею нужду прославлять служение мое, то есть вас, а во-вторых – потому, что имею в виду возбудить к ревности сродников моих по плоти – иудеев. Словом плоть показал свое родство с иудеями и нежную любовь свою к ним».
Толкование Амвросиаста: «Павел показывает язычникам, как сильно он любит иудеев. Ибо он восхваляет служение свое, в котором он – апостол язычников, если, любя своих соплеменников, он также завоевывает их для веры. Ведь он станет достойным еще большей славы, если обретет для жизни вечной и тех, к кому он не послан. Тот, кто находит братьев, которые погибли, будет в самой большой чести перед праотцами».
Святитель Иоанн Златоуст
«Иудеев однажды постигла жесточайшая война. Все были поражены страхом и поверглись в уныние; никто не смел поднять головы, но все государство находилось в крайней опасности. Смерть была у всех пред глазами, все с каждым днем ожидали гибели и вели жизнь более жалкую, чем ведомые к пропасти. В это время Давид пришел от (стада) овец в воинский стан, и, не смотря на свой возраст, и неопытность в военных трудах, взял на себя войну за всех и совершил подвиги, превзошедшие всякое ожидание. Да если бы даже он и не имел совершенно успеха, и тогда за одно усердие и решимость следовало бы увенчать его. Не удивительно было бы, когда бы сделал это воин возмужалый: вменяется это в обязанность законом воинским. Но Давиду не было никакой настоятельной нужды, напротив – его многие удерживали (ведь и брат отговаривал его, и царь, в виду его юнаго возраста и чрезмерной опасности, удерживал и останавливал, говоря: не возможеши пойти, яко ты детищ еси, сей же муж борец есть от юности своея, – (1 Цар. XVII, 33), и однако, не будучи вызываем никакою необходимостью, а совершенно сам собою воспламенившись божественною ревностию и любовию к отечеству, он безстрашно устремился на врагов, как будто видел пред собою овец, а не людей, и как будто собирался прогнать собак, а не такое полчище людей» (Три беседы о Давиде и Сауле. Беседа I О Давиде и Сауле, также о незлобии, и о том, что должно щадить врагов и не злословить отсутствующих).[7]
Cвятитель Амвросий Медиоланский
«127. Справедливость же требует, чтобы мы прежде всего любили Бога, затем отечество, далее родных и, наконец, всех (остальных) людей. Учительницей в этом случае является сама природа, так как с самаго начала сознательной жизни, когда (в нас) только что начинают проявляться чувства, мы уже любим жизнь, как дар Божий, любим родственников, а затем равных нам (по положению), с которыми мы желали бы составить сообщество...
129. И так ясно, что как эти, так и другия добродетели являются между собой тесно связанными. Ведь и храбрость, которая или защищает на войне отечество от варваров, или в обыденной жизни вступается за слабых или за товарища (при нападениях) разбойников, – исполнена справедливости...» (Об обязанностях священнослужителей, гл 27).[8]
Слово утешительное на смерть императора Валентиниана Младшего:
«...Услышав, что Альпийские горы Италии осаждены неприятелем, пожелал лучше сам бедствовать, оставя Галлию, нежели не быть с нами, когда мы в опасности. Погрешил император, что хотел Римской империи помочь! Эта вина в смерти достойна хвалы. В воздаяние доброму Государю прольем слезы, ибо он заплатил нам смертью своей...
Что скажу о любви его к своим подданным или подданных к нему? ...Будучи на другой стороне Альпийских гор, когда услышал, что варвары приблизились к границам Италии и, опасаясь, чтобы чуждый неприятель не напал на государство, спешил вернуться, взяв на себя нашу опасность и оставив покой».[9]
Блаженный Августин
«Честолюбие же перевешивает только в народе, испорченном сребролюбием и роскошью. А сребролюбивым и склонным к роскоши народ стал вследствие того благополучия, которое Сципион весьма предусмотрительно считал опасным, когда не хотел, чтобы разрушен был весьма обширный, укрепленный и богатый неприятельский город, чтобы похоть обуздывалась страхом, и, обузданная, не развивала роскоши, и с устранением роскоши не появлялось сребролюбия; при устранении этих пороков процветала бы и возрастала полезная для государства добродетель и существовала бы сообразная с добродетелью свобода.
Исходя из той же предусмотрительной любви к отечеству , этот великий ваш первосвященник, единогласно избранный сенатом того времени, как наилучший из мужей, удержал сенат, когда тот хотел построить театральный партер, и своей строгой речью убедил не дозволять греческой роскоши проникать в мужественные нравы отечества и не сочувствовать чужеземной распущенности, которая привела бы к расслаблению и упадку доблести римской».[10]
Хотя речь идет здесь не о любви к отечеству, а против роскоши, все же видим, что любовь к римскому отчеству язычника Сципиона здесь одобряется.
Святитель Григорий Нисский
«Но иные худо проводят жизнь, они мучители, жестоки произволением, порабощены всякому непотребству, до неистовства раздражительны, готовы на всякое неисцельное зло, разбойники, человекоубийцы, предатели отечества; и что еще преступнее этого, отцеубийцы, матереубийцы, детоубийцы…» [О младенцах, преждевременно похищаемых смертью].[11]
Как видим из сего текста, предателей отечества он ставит в один ряд с человекоубийцами и разбойниками.
Святитель Григорий Богослов
«Почитать матерь – дело святое. Но у всякого своя матерь, а общая для всех матерь – родина. Ее почтил ты, правда, блистательностью своей жизни во всех отношениях; но почтишь и еще, если теперь уважишь меня, вняв моей просьбе. В чем же моя просьба? Без сомнения, ты знаешь красноречивейшего в нашем отечестве ритора Евдоксия. Его-то сын, скажу коротко, другой Евдоксий, и по жизни и по дару слова, предстает теперь перед тобой. Поэтому чтобы сделаться тебе еще более именитым, будь благосклонен к сему человеку в чем ни попросит он твоего покровительства. Ибо стыдно тебе, когда ты стал общим покровителем своего отечества и многим оказал уже благодеяния, присовокуплю, что и еще многим окажешь, не почтить преимущественно перед всеми того, кто превосходит всех даром слова, не почтить и самого красноречия, которое, если не по другому чему, то потому уже, что оно справедливо восхваляет твои добродетели» (Письмо к Софронию 26. К нему же 108).
«...Хотя по вере ты язычник, и настоящему державцу воздаешь должное его державе, однако же служишь не так, как служат льстецы, соображающиеся со временем, но как друзья прекрасного и люди высокого образа мыслей; и, насколько исполняешь свой долг, настолько и к отечеству соблюдаешь благорасположение, и в смертном деле приобретаешь бессмертную славу. К похвальным твоим качествам принадлежит и то, что, при таком бремени правления, ты уделяешь некоторое уважение и дружбе, и при таком числе дел находишь досуг не только помнить друзей, но и оказывать им честь своими письмами, свидетельствовать им свою любовь и всех привлекать к себе. За все это желаю тебе не чего-либо большего к прославлению (потому что, хотя бы власть твоя и получила приращение, но добродетель никакого уже приращения получить не может), но одного, что все заменит собой, и что всего важнее, а именно, чтобы ты наконец соединился с нами и с Богом, стал на дороге гонимых, а не гонителей; потому что одно увлекается потоком времени, а другое заключает в себе бессмертное спасение» (К Кандиану, 194).[12]
Как видим, служение отечеству язычника Кандиана св. Григорий Богослов ставит ему в заслугу, и желает только, чтобы тот присоединился к христианству.
Святитель Василий Великий
«Кто так любит отечество, как ты, который наравне с родителями почитаешь изведшую тебя на свет и воспитавшую родину, желаешь благ и вообще всему городу, и в частности каждому, даже не только желаешь, но подтверждаешь свои благожелания собственными делами? Ибо ты, с Божиею помощию, можешь делать подобные дела и, о, если бы при такой своей доброте мог и как можно долее делать их! Впрочем, и при тебе отечество наше богатело только во сне. Попечение о нем вверено было человеку, которому, как говорят знающие, что было у нас в старину, доселе не бывало другого равного начальника. Но у него вскоре отнят этот человек по навету людей, которые благородный и нельстивый нрав сего мужа обратили в повод к вражде на него и сложили клеветы, не допустив сего до слуха твоего совершенства. Потому все мы вообще сетуем, лишившись начальника, который один мог восстановить наш город, преклонивший уже колена, был истинным стражем правды, был доступен обиженным, страшен преступникам закона, равно и бедным, и богатым, и, что всего важнее, возвратил христианству древнюю честь его. А то, что был он самый неподкупный из известных нам людей и в угодность кому-либо не делал ничего вопреки справедливости, прехожу молчанием как самое малое между прочими его доблестями...
А достаточная для нас милость и достаточное утешение в постигшем нас – если представишь его царю и разрушишь возведенные на него клеветы. Воображай, что все отечество говорит тебе это одним моим голосом, а таково общее всех желание, чтобы этот человек, при содействии твоего совершенства, остался в делах своих небезуспешным» (Письмо 92 (96). К Софронию, магистру (Изображает, какую потерю понесла Каппадокия в лице отнятого у нее по клеветам правителя (вероятно, Илии), и просит Софрония представить его царю и защитить пред ним. [Писано в 372 г]).[13]
«Приходящих с нашей родины делает достойными твоего внимания самое право родины, хотя по доброте своего нрава всех, сколько-нибудь имеющих нужду в твоей защите, принимаешь под свое покровительство. Поэтому и сына, вручающего твоему благолепию письмо сие, приими и как соотечественника, и как имеющего нужду в защите, и как представляемого тебе мною; а следствием всего этого пусть будет для него одно – в предстоящем ему деле получить возможную от тебя помощь. Известно же, что воздаяния за добрые дела последуют не от нас, людей маловажных, но от Господа, вознаграждающего благие преднамерения» (Письмо 310 (318). Без надписи, о соотечественнике. Просит обратить внимание на подателя письма сего – и как на соотечественника, и как на имеющего нужду в защите, и как на представляемого ему св. Василием).[14]
Святитель Симеон Солунский
«Град [Фессалоники] сей от начала есть глава благочестия после первого и царствующего: он сохраняет христиан здесь, сохраняет их на Западе – ибо из-за некоторого ослабления они радуются – сохраняет их на островах, защищает и царицу городов, и есть рука Православия и добрый помощник. Поэтому будем беречь его всеми силами и положим за него души; и будем сражаться за себя самих и окружающих нас братьев.
Итак, теперь я уверен во Христе, как все вы в высшей степени правые, в том, чтобы пребывать вокруг отечества и блага непоколебимого и ни один из вас не пожелает, даже если бы кто-нибудь и по страсти, предать сей богоспасаемый и христолюбивый град ваш нечестивым и врагам Христовым. И так прекрасно стоящим я обещаю от преблагого Владыки земные и небесные блага. Если же кто злобой лживого и лукавого демона другое что о сем помыслит и пожелает или будет стараться град сей благочестивый и великий предать нечестивым, чуждый сей Богу и с нечестивыми да причтется. И мерность наша подвергает сего, кто бы он ни был, страшному и непроходимому отлучению от Святой Троицы, и участь его с предателем Иудой и распявшими Христа. И так говорю и объявляю, как от Христа поставленный милостью Его пастырь сего стада Его и имея нужду заботиться о нем и терпя ради него многие злострадания и скорби и не желая никому и малейшим из него повредиться каким-нибудь образом совершенно и никому другому из всяких и кажущихся ничтожнейшими или от вне сего [града] христиан – ибо что? – где бы только ни был. Ведь одной души весь мир не достоин. Поэтому все вы, братья, стойте в вере и защите отечества вашего благочестивого во Христе» (Совет и пожелание стоящим верно за отечество и напротив имущим порицание).[15]
Речь здесь не только о защите веры, но и о защите Отечества. Вера, конечно, на первом месте, и защита Отечества имеет целью в первую очередь защиту самой веры, но в любом случае это опровергает то, что у христианина нет отечества на земле, а только на Небе. Сие слово представляет образец самого настоящего христианского патриотизма, патриотизма, подчиненного Христу и Его Церкви.
Далее здесь
Свежие комментарии