Крах государственной советской идеологии вследствие распада Советского Союза многими слоями населения в бывшем СССР был воспринят с чувством огромного облегчения.
Только вот эти первоначальные опьянение и эйфория по прошествии совсем небольшого срока сменились вдруг болезненным отрезвлением.
Природа ни в чем не терпит пустоты. И образовавшаяся вдруг идеологическая пустота моментально была заполнена сотнями самых различных идеологических установок, далеко не самого гуманного содержания и зачастую из самых сомнительных источников, включая зарубежные центры психологической войны, авторитарные деструктивные секты и просто в результате «самовыражения» психически нездоровых людей, пожелавших прославиться благодаря своим человеконенавистническим взглядам.
Не дремали и сторонники националистической и откровенно нацистской идеологии, благо возможностей донести свои взгляды и убеждения с развитием «свободной» прессы и Интернета появилось огромное количество.
Используемые в последние годы репрессивные методы борьбы с деструктивными идеологиями, разумеется, полезны, но они не решают проблему, поскольку последователи наиболее опасных учений (сектанты, религиозные экстремисты, террористы) всегда находят обходные пути, и с ними государство уже вынуждено бороться с использованием возможностей специальных служб. Это чрезвычайно дорого и не всегда эффективно.
Выдающийся физик-теоретик Стивен Хокинг, когда его, тяжелобольного, спросили, верит ли он в Бога, загробную жизнь и переселение души, ответил однозначно отрицательно. Он сравнил человеческий мозг с компьютером, который на каком-то этапе просто отключается.
И это сравнение мне кажется весьма удачным.
Прогресс человечества на пути создания искусственного интеллекта и углубленное изучение строения мозга это лишний раз подтверждают.
Любой компьютер начинает работать, если в него заложена определенная программа. Применительно к человеческому мозгу процесс этот весьма длительный и представляет собой совокупность воспитания и образования. Однако далеко не редки случаи, когда мозг вдруг резко «перепрограммируется» в результате воздействия на него психологических технологий «зомбирования» и «промывки мозгов».
У всех на слуху огромное количество таких случаев, совершенных преступниками, приведших людей к трагическим последствиям.
Встает законный вопрос, а имеет ли государство моральное право предоставить разным «злокозненным» субъектам возможность формировать и свободно «перепрограммировать» мозги наших граждан? Запретительные и карательные меры в данном случае не являются достаточными.
В этой связи возникает вопрос, не должно ли государство заполнить возникший идеологический вакуум новой идеологией, какой она должна быть и какими путями может утверждаться в обществе?
Одно время сложилось впечатление, что власти хотели заменить идеологию религией. Это тупиковый путь. В обществе, где сильно развито религиозное сознание (мусульманские страны), такие попытки неизбежно приводят к образованию сначала клерикального, а дальше теократического государства. В России подобный путь неприемлем по двум причинам.
Во-первых, общество далеко вышло за уровень религиозного сознания, а православная церковь исторически всегда имела слабое политическое влияние на население.
Во-вторых, в религиозно-идеологическом плане христианство (православие, может быть, особенно) заточено на работу с индивидуумом («спасись сам, а вместе с тобою спасутся тысячи»), а не с обществом.
Слава Богу, от этой идеи власти постепенно отходят.
Разумнее всего предположить, что государственная идеология должна формироваться на базе национальной идеи.
В философии она формулируется как систематизированное обобщение национального самосознания. Национальная идея определяет смысл существования того или иного народа, этноса или нации. Она может выражаться посредством художественных произведений или различных философских текстов.
Александр Исаевич Солженицын считает, что термин «национальная идея» не имеет чёткого научного содержания. «Можно согласиться, ― писал он, ― что это — когда-то популярная идея, представление о желаемом образе жизни в стране, владеющее её населением. Такое объединительное представление, понятие может оказаться и полезным, но никогда не должно быть искусственно сочинено в верхах власти или внедрено насильственно».
3 февраля 2016 года на встрече В. В. Путина с активом Клуба лидеров он отметил, что патриотизм является национальной идеей России и также уточнил: «Она не идеологизирована, это не связано с деятельностью какой-то партии или какой-то страты в обществе. Это связано с общим объединяющим началом. Если мы хотим жить лучше, нужно, чтобы страна была более привлекательной для всех граждан, более эффективной, и чиновничество, и госаппарат, и бизнес – все должны быть более эффективными. Как Вы сказали, мы работаем на страну, понимая под этим не нечто аморфное, как ещё в советское время было, такая “давленка” со стороны государства – сначала страна, а потом неизвестно кто. Страна – это люди, вот в этом смысле “на страну”. И другой идеи мы не придумаем, и придумывать не надо, она есть. Предложение правильное, надо только понять, как его оформить и запустить».
Собственно, патриотизм как национальная идея пронизывает всю историю нашего государства с момента его зарождения. Менялись времена – менялось и само понятие патриотизма в зависимости от исторической ситуации. Об этом свидетельствуют и лозунги прошлого, какие сегодня на памяти: «За Бога, Царя и Отечество!», «За Родину, за Сталина!», «Социалистическое Отечество в опасности!»
В российской истории много примеров и того, как власти пытались использовать естественное чувство патриотизма людей в своих далеко не патриотических целях.
Это нашло отражение в высказываниях великих русских писателей.
Вот как пишет об этом М. Е. Салтыков-Щедрин: «На патриотизм стали напирать, видимо, проворовались». «Многие склонны путать два понятия: “Отечество” и “Ваше превосходительство”».
А вот известное выражение Л. Н. Толстого: «Патриотизм ― чувство безнравственное, потому что вместо признания себя сыном Бога, как учит нас Христианство, или хотя бы свободным человеком, руководящимся своим разумом, ― всякий человек под влиянием патриотизма признает себя сыном своего отечества, рабом своего правительства и совершает поступки, противные своему разуму и своей совести».
По сути дела, и М. Е. Салтыков-Щедрин, и Л. Н. Толстой, и А. И. Солженицын, и В. В. Путин обращают внимание на одну опасность для патриотизма: насаждение его сверху.
В этой связи хочется поразмышлять над той частью высказывания В. В. Путина, где он говорит: «Предложение правильное, надо только понять, как его оформить и запустить».
Как представляется, патриотизм меняет свое наполнение и содержание в зависимости от исторической эпохи. В отдельные периоды истории это понятие может преимущественно означать борьбу с наступающим на державу врагом, борьбу за национальное освобождение, борьбу за «светлое будущее для потомков» и т. п.
Какое наполнение, приемлемое для большинства населения современной России, может получить патриотизм в качестве основы национальной идеи?
Сознательно не останавливаюсь на таком самом очевидном проявлении патриотизма, как защита отечества в случае внешней угрозы. Здесь все ясно.
Ныне наиболее важной задачей является решение проблемы…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии