На прошлой неделе в небольшой клинике ушел из жизни давний знакомый. Экс-президент Крыма Юрий Мешков. Сильно болел. Говорят, устал от жизни. Еще вроде перенервничал на отдыхе в Турции. Царство Небесное!
Странной была наша давнишняя последняя встреча... Шли украинские президентские выборы. (Они там по ходу всегда идут. ) Претендент Кучма по социологии отставал на пару процентов от претендента Кравчука. Это если считать без Крыма. С Крымом на пару процентов опережал. Фишка была в том, что Крым не собирался участвовать в украинских президентских выборах. Его президент Мешков так и заявил: это, мол, чужая политическая свадьба и нам там делать нечего. Вот тогда-то Леонид Макарович и попросил меня съездить в Симферополь и попытаться «порешать проблему».
Мы с Юрием были знакомы, поскольку на только что прошедших крымских выборах я был в штабе его главного конкурента Николая Багрова. А в те времена былинные в политике еще уважали оппонентов. Поэтому встретились без проблем. Я объяснил, что без славного полуострова Данилычу по закону не победить. «А нам-то что?» ? парировал матерый юрист. Я «впаривал» обкатанные аргументы о том, что бывший советский ракетчик лучше скрытого бандеровца. Убеждал, что Данилыч — это и широчайшая автономия Крыма, и государственный статус русского языка, и многосторонняя кооперация с РФ... В общем, пересказывал программные установки Кучмы. Но Мешков, уже знавший цену предвыборным обещаниям, был непоколебим. Напоследок все же решили по законам южного гостеприимства немного «накатить». Кажется, была бутылка волшебного «Кутузова».
И тут-то я и вспомнил главный кутузовский принцип — отступать, но не сдаваться. Предложил Юрию помериться силой на руках. Типа, вы, по слухам, очень сильны, тренированны да весом (физическим) сильно превосходите. Риска почти нет. Но если проиграете, Крым голосует. Выиграете — с меня ящик такого же дивного напитка. Он усмехнулся и снял серый пиджак.
Нет, не тужились, как у Хемингуэя, всю ночь. Видимо, сила ответственности добавляет силы рукам, и мне удалось довольно быстро прижать к президентской столешнице его лопатную ладонь. Потом появилась еще одна бутылка. Был рукопашный спарринг-реванш с переворачиванием казенной мебели и напуганной охраной (Юрий серьезно занимался единоборствами.) Короче, Крым голосовал. Кучма выиграл его голосами... Такая вот история.
А вспомнил не только потому, что жаль Юрия с его невероятной судьбой. Он был неплохим политиком, раз смог честно победить одного из самых мощных политических тяжеловесов того времени — Николая Васильевича Багрова. Он обладал социальной интуицией, раз предугадал цикличный, но глобальный кризис левой идеи. Но вот человеческого в нем было многовато, слишком человеческого. В нем кипели тщеславие и позерство, его подтачивали легковерие и легкомыслие. Отсюда и коварные искушения, и подлые отравления. Отсюда сама судьба! Хотя, повторюсь, жаль того и наивного, стремного, но удивительного времени, когда даже нелепые обещания выполнялись...
Да, вспомнил, как один из топовых русских экспертов безапелляционно изрек, что в политике государственные интересы всегда превалируют над личными страстями. (Речь шла о том, что Трамп простит Зеленского, даже если тот «кинет» его с обещаниями по делу Байдена. Мол, интересы США важнее, чем личные обиды.) Дудки! Я вот почти не встречал случая, когда «общественная шерсть» побеждала личную. Разве что есть одно исключение. Но это отдельная тема. В основном же в мире политики, особенно современном, постмодернистском, как раз правят личные, «человеческие», факторы: обиды и страхи, зависть и ненависть, корысть и коварство, тщеславие и нарциссизм... Пусть не правят, но почти всегда побеждают.
Вот упомянутый Зеленский. Очевиден возможный его путь освоения и даже укрепления власти. Монополия этой власти на насилие, деолигархизацию, зачистку ростков архаичного нацизма, восстановление естественной международной кооперации... Все вроде просто и очевидно. Но, блин, страхи! Животные, нутряные, темные, иррациональные и экзистенциальные...
Еще студентом случайно прочитал потрясший меня рассказ одного из битлов. Герой повествования провел несколько лет в Бухенвальде. И был все это время свидетелем, как один злобный эсэсман постоянно выбирал в качестве постоянной жертвы маленького забитого еврея. Специально не убивал его, чтобы ежедневно издеваться над ним, унижать, избивать. И вот чудом выживший герой через много лет оказывается где-то в Аргентине. Заходит в шикарный антикварный магазин и в его владельце узнает того несчастного зэка. Бросается с объятиями, но тот его как бы не узнает. Заинтригованный герой прослеживает после закрытия магазина бывшего страдальца до его дома. Заглядывает в щель между занавесками. Там за шикарным столом вальяжно сидит лагерный надзиратель. А бывший заключенный его трепетно обхаживает. На следующий день герой рассказа приходит в магазин и кричит: «Что ты творишь? Почему не выдаешь властям преступника? Ведь ты был его главной жертвой!» На что хозяин смиренно шепчет: «Он сказал, что, если я его не выдам, он не будет меня бить…».
Подобные вещи я классифицирую как синдром «национального страха». У каждой нации свои фобии. Вот евреи генетически боятся наци. Так уж исторически сложилось. Хотя есть и исключения. Иначе не было бы восстаний в гетто, операций Моссада по ликвидации нацистских преступников. Но сейчас не об исключениях.
Зеленский панически боится «титульных» оппонентов. За ним две трети избирателей, за ним армейка с пузатыми, но карьерными генералами, а его кошмарит несколько сот «свидомых», которые считают, что «формула Штайнмайера» не часть мирового приговора строю, а часть еврейского заговора против страны. Боится не умом, но…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии