На прошлой неделе в небольшой клинике ушел из жизни давний знакомый. Экс-президент Крыма Юрий Мешков. Сильно болел. Говорят, устал от жизни. Еще вроде перенервничал на отдыхе в Турции. Царство Небесное!
Странной была наша давнишняя последняя встреча... Шли украинские президентские выборы. (Они там по ходу всегда идут.) Претендент Кучма по социологии отставал на пару процентов от претендента Кравчука. Это если считать без Крыма. С Крымом на пару процентов опережал. Фишка была в том, что Крым не собирался участвовать в украинских президентских выборах. Его президент Мешков так и заявил: это, мол, чужая политическая свадьба и нам там делать нечего. Вот тогда-то Леонид Макарович и попросил меня съездить в Симферополь и попытаться «порешать проблему».
Мы с Юрием были знакомы, поскольку на только что прошедших крымских выборах я был в штабе его главного конкурента Николая Багрова. А в те времена былинные в политике еще уважали оппонентов. Поэтому встретились без проблем. Я объяснил, что без славного полуострова Данилычу по закону не победить. «А нам-то что?» ? парировал матерый юрист. Я «впаривал» обкатанные аргументы о том, что бывший советский ракетчик лучше скрытого бандеровца. Убеждал, что Данилыч — это и широчайшая автономия Крыма, и государственный статус русского языка, и многосторонняя кооперация с РФ... В общем, пересказывал программные установки Кучмы. Но Мешков, уже знавший цену предвыборным обещаниям, был непоколебим. Напоследок все же решили по законам южного гостеприимства немного «накатить». Кажется, была бутылка волшебного «Кутузова».
И тут-то я и вспомнил главный кутузовский принцип — отступать, но не сдаваться. Предложил Юрию помериться силой на руках. Типа, вы, по слухам, очень сильны, тренированны да весом (физическим) сильно превосходите. Риска почти нет. Но если проиграете, Крым голосует. Выиграете — с меня ящик такого же дивного напитка. Он усмехнулся и снял серый пиджак.
Нет, не тужились, как у Хемингуэя, всю ночь. Видимо, сила ответственности добавляет силы рукам, и мне удалось довольно быстро прижать к президентской столешнице его лопатную ладонь. Потом появилась еще одна бутылка. Был рукопашный спарринг-реванш с переворачиванием казенной мебели и напуганной охраной (Юрий серьезно занимался единоборствами.) Короче, Крым голосовал. Кучма выиграл его голосами... Такая вот история.
А вспомнил не только потому, что жаль Юрия с его невероятной судьбой. Он был неплохим политиком, раз смог честно победить одного из самых мощных политических тяжеловесов того времени — Николая Васильевича Багрова. Он обладал социальной интуицией, раз предугадал цикличный, но глобальный кризис левой идеи. Но вот человеческого в нем было многовато, слишком человеческого. В нем кипели тщеславие и позерство, его подтачивали легковерие и легкомыслие. Отсюда и коварные искушения, и подлые отравления. Отсюда сама судьба! Хотя, повторюсь, жаль того и наивного, стремного, но удивительного времени, когда даже нелепые обещания выполнялись...
Да, вспомнил, как один из топовых русских экспертов безапелляционно изрек, что в политике государственные интересы всегда превалируют над личными страстями. (Речь шла о том, что Трамп простит Зеленского, даже если тот «кинет» его с обещаниями по делу Байдена. Мол, интересы США важнее, чем личные обиды.) Дудки! Я вот почти не встречал случая, когда «общественная шерсть» побеждала личную. Разве что есть одно исключение. Но это отдельная тема. В основном же в мире политики, особенно современном, постмодернистском, как раз правят личные, «человеческие», факторы: обиды и страхи, зависть и ненависть, корысть и коварство, тщеславие и нарциссизм... Пусть не правят, но почти всегда побеждают.
Вот упомянутый Зеленский. Очевиден возможный его путь освоения и даже укрепления власти. Монополия этой власти на насилие, деолигархизацию, зачистку ростков архаичного нацизма, восстановление естественной международной кооперации... Все вроде просто и очевидно. Но, блин, страхи! Животные, нутряные, темные, иррациональные и экзистенциальные...
Еще студентом случайно прочитал потрясший меня рассказ одного из битлов. Герой повествования провел несколько лет в Бухенвальде. И был все это время свидетелем, как один злобный эсэсман постоянно выбирал в качестве постоянной жертвы маленького забитого еврея. Специально не убивал его, чтобы ежедневно издеваться над ним, унижать, избивать. И вот чудом выживший герой через много лет оказывается где-то в Аргентине. Заходит в шикарный антикварный магазин и в его владельце узнает того несчастного зэка. Бросается с объятиями, но тот его как бы не узнает. Заинтригованный герой прослеживает после закрытия магазина бывшего страдальца до его дома. Заглядывает в щель между занавесками. Там за шикарным столом вальяжно сидит лагерный надзиратель. А бывший заключенный его трепетно обхаживает. На следующий день герой рассказа приходит в магазин и кричит: «Что ты творишь? Почему не выдаешь властям преступника? Ведь ты был его главной жертвой!» На что хозяин смиренно шепчет: «Он сказал, что, если я его не выдам, он не будет меня бить…».
Подобные вещи я классифицирую как синдром «национального страха». У каждой нации свои фобии. Вот евреи генетически боятся наци. Так уж исторически сложилось. Хотя есть и исключения. Иначе не было бы восстаний в гетто, операций Моссада по ликвидации нацистских преступников. Но сейчас не об исключениях.
Зеленский панически боится «титульных» оппонентов. За ним две трети избирателей, за ним армейка с пузатыми, но карьерными генералами, а его кошмарит несколько сот «свидомых», которые считают, что «формула Штайнмайера» не часть мирового приговора строю, а часть еврейского заговора против страны. Боится не умом, но…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии