Ржавое болото

В августе 2010 года в Ярославле проходила конференция, которую очень шумно, по- истине с президентским размахом готовил ИНСОР — Институт современного развития, считавшийся идейным и мозговым центром президента Дмитрия Медведева. Суматоха вокруг того всероссийского, а отчасти и международного сбора либеральной общественности была грандиозная — спецприглашения, спецпропуска на проход и на проезд, особый, с пристрастием отбор выступающих, бешенная московская возня со списками и т.д. и т.п. Идеологическая обслуга верховной власти, получив карт-бланш на подготовку далеко идущих программных установок, начала с изощрённых бюрократических изысков.

Впрочем, какими-либо заметными теоретическими новациями тот либеральный сбор в историю не вошёл. Он прославился другим: громким заявлением о том, что возвращение Путина на пост Президента России было бы равносильно воскрешению застойной брежневской эпохи.

 

Кому именно принадлежала та сентенция, доподлинно не выяснено до сих пор. Считается — и об этом бубнили в Интернете, что столь яркое заявление сделал глава ИНСОР руководитель медведевского идейного штаба Игорь Юргенс, которого в Ярославле числили фигурой №1. Но я в те дни был в США, и один из весьма известных российских политологов, тоже находившийся в Америке, со стопроцентной уверенностью убеждал меня, что лично читал на канадском сайте «Кремлин», разумеется, не имевшем никакого отношения к официальному Кремлю, информацию об истинном авторе того скандального вброса, — Павловский. Сайт утверждал, что авторство в данном случае имеет принципиальное значение: Павловский в ту пору считался доверенным кремлёвским политологом, а следовательно, сравнение Путина с Брежневым могло быть негласно санкционировано на самом верху, лично Медведевым, бенефициаром ярославской конференции, где разгорячённые надеждами лучшие либеральные умы России планировали начать пропагандистскую подготовку к вторичному избранию Дмитрия Анатольевича на пост Президента РФ — уже на шестилетний срок.

В тот период Медведев был на пике влияния, заметно потеснив Путина на информационном поле. Особенно шумно преподносилась его международная деятельность, в частности встречи в верхах. Правда, их реальные результаты были удручающими. Хорошо помню крайнюю степень растерянности российских дипломатов в Нью- Йорке, когда из Москвы внезапно поступила директива воздержаться при голосовании в Совете Безопасности ООН по Ливии — вместо того чтобы, пользуясь правом вето, заблокировать резолюцию об открытом небе, дававшую зелёный свет западной агрессии. Многие говорили мне, что вето в Совбезе предварительно было согласовано, — и вдруг такой, извините, облом. Ничего не понимали и китайцы, которые солидарно с Россией намеревались использовать право вето по Ливии, но вполне резонно вынуждены были лишь воздержаться, во-первых, не желая оставаться в одиночестве, а во-вторых, демонстрируя согласие с позицией России. Но в частных беседах китайские дипломаты недоумевали, а наши лишь раздосадованно пожимали плечами и разводили руками, закатывая глаза вверх, как говорится, давая понять…

Зато Медведев, примерно в тот период посетивший ООН, а затем экономический саммит в Питсбурге, поистине купался в неге американской доброжелательности. Обильное окружение президента, десантировавшееся в Нью-Йорке вместе с ним, не скрывало сильнейшего раздражения по отношению к главе МИД Сергею Лаврову и не стеснялось в предсказаниях того, что его министерские дни сочтены. Первая леди России Светлана Медведева посетила собор Св. Николая, где её встретили шесть прихожан, в числе которых была жившая в ту пору в Нью- Йорке, ныне член Общественной палаты РФ, российский политолог Вероника Крашенинникова. Первая леди держалась не надменно, однако в её поведении всё же начал просматриваться налёт некой «царственности». И неудивительно: на Западе, особенно в Америке, кое-кто поторопился уподобить Медведева Горбачёву, а желание видеть его во главе России вторично некоторые СМИ уже не скрывали, всё активнее атакуя Путина, причём тон в нараставшей критике задавала бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт, неугомонно твердившая о своей предусмотрительности.

Между тем после знаменитого совместного посещения забегаловки Макдональдс Обама психологически, видимо, полностью взял верх над Медведевым и принялся чуть ли не демонстративно подминать, гнуть его. На следующий день после отъезда Медведева из США Вашингтон объявил об аресте «русской шпионской десятки». На следующий день после тёплой, дружеской встречи Обамы с Медведевым на саммите АТЭС из Таиланда экстрадировали в США Виктора Бута. На следующий день после визита Медведева в Польшу, где говорили о доверии между странами, польский лидер вылетел в Вашингтон и сразу объявил о готовности разместить в ПНР элементы системы ПРО.

Медведев проглотил всё! И продолжал обворожительно улыбаться при каждой встрече с Обамой.

Вспоминая о тех, в общем-то, недалёких, но уже ушедших в историю днях, я опираюсь на личные впечатления, используя только общеизвестные факты, не занимаясь журналистским расследованием, а лишь выстраивая некую логическую линию, позволяющую увидеть теневую часть политического пейзажа того периода. Я не был посвящён в закулисные властные интриги и намеренно сторонился доверительной неофициальной информации, хотя возможности для её «добывания» случались. Я наблюдал за событиями со стороны, и в этом есть свои плюсы. Отстранённость способствует объективности, а кроме того, позволяет глубже анализировать происходящее, не идя на поводу у «заинтересованных» точек зрения. Конечно, я не могу гарантировать точного воспроизведения дат, названий и фамилий, однако именно оценочный подход служит гарантией строго логического анализа всей цепи событий, устраняя влияние побочных факторов.

Но справедливости ради следует сказать, что мои наблюдения и впечатления выстроились в единый ряд только после киевского Майдана. Понимание того, как на протяжении многих лет и очень разнопланово шла подготовка к майданному перевороту, придало логическую стройность, казалось, внешне не связанным событиям, происходившим в России в период президентства Дмитрия Медведева. Только сегодня, сравнивая события в Киеве с нарастанием градуса общественного российского противостояния, вошедшего в историю под болотно-белоленточным «лейблом», можно говорить о том, что точно такими же методами, как на Украине, в Москве готовили точно такой же Майдан с расчётом на точно такие же последствия. При этом участники той кропотливой и долгой подготовительной работы, включая тогдашнего президента Медведева, в большинстве своём, разумеется, не подозревали, какая роль и какая судьба им уготованы в случае успешной реализации проекта, который, с учётом российских масштабов, должен был намного превзойти киевский размах и изменить геополитическую картину мира.

Да ведь и президент Янукович не догадывался, в какую коварную игру его втягивают, агитируя за вступление в Евроассоциацию, какой именно Майдан готовят — и лично ему, и всей Украине.

И еще. В США у меня было немало откровенных бесед с русскоговорящими американцами, в основном выходцами из СССР. (Хотя немало и тех, кто выучил русский, так сказать, в профессиональных целях.) И поскольку своё отношение к происходящему в России я, как правило, не выражал, то получал очень интересные оценки наших реалий того периода. Во многих случаях мои собеседники с особым пиететом подчёркивали поразивший их воображение случай, когда президент Медведев, он же Верховный главнокомандующий, принимал военный парад на Красной площади не стоя, а сидя, словно это не смотр войск, а спектакль, и вдобавок — офицеры и солдаты были одеты не в парадную, а в полевую форму. (Добавлю от себя о том, на что по понятным причинам не обращали внимания американцы: Медведев отменил участие в параде суворовцев и нахимовцев, как бы отдавая знак, что готов прервать военные традиции.)

В Америке этот, как считали многие, политический жест Медведева произвёл огромное впечатление. И ведущие настроения стали однозначными: с этим парнем можно иметь дело! Пожалуй, именно после того памятного случая президента России и решили по-настоящему проверить на прочность.

А попробовав и получив вполне удовлетворительные результаты, Вашингтон начал быстро активизировать политическую игру — на горизонтах уже маячили президентские выборы 2012 года. Вице-президент США Байден в открытую предостерегал Россию от выдвижения кандидатом в будущие президенты Владимира Путина. Зарубежные СМИ резко усилили степень агитации за Медведева, внушая прежде всего ему самому и его ближайшему окружению мысль о всесторонней и полномасштабной поддержке со стороны Запада — если на предстоящих выборах он вступит в конкуренцию с Путиным. И есть все основания полагать, что для «доставки» этой мысли адресату, помимо СМИ, использовались и другие, не публичные каналы. Иначе в таких серьёзных делах просто не бывает. И если, прокрутив старые видеоролики, проанализировать особенности поведенческого стиля тогдашнего президента РФ, можно без труда обнаружить, что местоимение «Я» начало мелькать в его речах всё чаще и напористее. Стремление — возможно, неосознанное, — к активному самоутверждению отчётливо прорывалось в манере телевизионного общения с подчинёнными, не говоря уже о совершенно нетипичном для постельцинских времён памятном эпизоде с увольнением вице- премьера Кудрина. 
Эти поведенческие и психологические сдвиги, как выяснилось недавно, накладывались на первые меры по практической подготовке к будущим выборам, которые касались прежде всего овладения информационным полем. Хотя в целом СМИ держались либерального уклона и откровенно выступали на стороне Медведева, в ближайшем окружении президента на основе личных, особо доверительных связей, видимо, возникла идея некоего ударного «безбашенного» и безответственного телевизионного проекта, который на манер знаменитой спайки Березовский–Доренко мог бы, отбросив этические препоны, в нужный момент оголтело выступить против Путина. Теперь ясно, что в качестве такого проекта планировался телеканал «Дождь», которому Медведев оказал огромную административную поддержку, что, вообще говоря, было незаконно и входило в острое противоречие с громко провозглашаемыми демократическими принципами. Сегодня мы знаем, что именно мощное содействие Кремля помогло малоизвестному в то время «Дождю» войти в кабельные пакеты, не говоря уже о получении больших скидок за аренду помещений в центре Москвы.

На телепроект «Дождь» с самого начала возлагались большие надежды. И всё-таки он был мелочью в той большой игре, какая затевалась на информационном пространстве России. С подачи людей, гораздо более искушённых в этой сфере, чем Медведев, президент заявил о необходимости приватизировать все оставшиеся немногочисленные государственные СМИ. Все! По существу была предпринята попытка ревизии путинской линии на отстранение олигархов от политики, в результате чего в своё время «погорел» неуступчивый Гусинский, не внявший предостережению одного из своих советников о том, что при Путине телеканалу НТВ следовало бы умерить политические амбиции. Медведев, слабо осознавая возможные катастрофические для государства последствия своих намерений, по существу был готов двинуться путём Украины, где ведущие телеканалы оказались в руках олигархов, а государство было полностью обезоружено информационно.

Всё сильнее уповая на грядущую поддержку СМИ, Медведев в качестве первого «разоружавшего» государство шага «согласился» на горячие уговоры Михаила Федотова передать под Общественное телевидение телеканал «Россия», имея в виду, что в конечном итоге ОТР окажется в руках верных ему людей. При этом для стимулирования президентской решимости в унисон кабинетным усилиям по ликвидации государственного телеканала в СМИ, а особенно в Интернете, развернулась поистине погромная кампания по очернению второй кнопки. И сам факт чёткой координации разноплановых действий по дискредитации государственного телеканала не может не обращать на себя внимание. Безусловно, он укладывается в общую схему большой игры, которую вели против России.

О том, каким на деле стало Общественное телевидение, хорошо известно, о нём попросту забыли, оно не играет никакой роли в российском информационном пространстве. И этот факт красноречиво напоминает: истинной целью грандиозного шума вокруг создания ОТР была не забота об общественном благе, а стремление уничтожить государственную теле- кнопку. О том, что произошло бы в стране, если бы телеканал «Россия» правдами-неправдами увели у государства, лишив его возможности проводить конкурентную с частными СМИ и Интернетом политику, мы ощутимо поняли на примере киевского Майдана. Иначе говоря, усилия, внешне направленные на то, чтобы соблазнить Медведева созданием благоприятной информационной среды для вторичного избрания президентом, на самом-то деле играли роль глубокого прикрытия. Как ни обидно это звучит для Дмитрия Анатольевича, ему предназначалась та же роль, что и Януковичу, роль «мешка», ибо главной целью оставалась прежняя модифицированная формула: целя в Путина, бить по России. Организаторы кипучей деятельности по перекраиванию нашего информационного пространства прекрасно понимали это, цинично используя гамлетовский вопрос, стоявший перед Медведевым в 2011 году: «идти или не идти» на выборы?

А что же Путин? Видимо, он прекрасно понимал, что происходит, а потому, в частности, никак не повлиял на позицию России в Совбезе ООН по Ливии, хотя впоследствии высказывал резкое несогласие с происшедшим. Но по тандемному соглашению внешняя политика оставалась за президентом, и вмешательство премьера могло стать поводом для пересмотра изначальных договорённостей в целом. После ярославского заявления, приравнявшего возврат в Кремль Путина к брежневскому застою, ситуация становилась всё более острой. Планы столкнуть на президентских выборах Путина и Медведева, расколов и погубив страну, начинали обретать реальные очертания. Попытки антипутинских сил полностью овладеть информационным полем, возросшая антипутинская активность на Западе, быстрое наращивание внесистемной оппозиции вынуждали Путина быть очень осторожным. В такой стратегической игре приходилось жертвовать «фигурами», в частности отстраниться от ливийской ситуации. К тому же Путин наверняка владел важной закрытой информацией относительно грядущих предвыборных планов, о едином стремлении внешних сил и российской прозападной прослойки оставить в Кремле Медведева на второй срок, о подготовке варианта цветной революции на финише выборной президентской кампании.

Между тем либеральная общественность всё активнее толкала Дмитрия Анатольевича на выборы. Перечитывая сегодня тогдашние номера, скажем, журнала «Итоги», можно лишь поражаться тому, с какой настойчивостью и как изобретательно в сознание читателей — в основном креативного класса — вбивали всё ту же мысль об опасности путинского возврата в Кремль. Одновременно с нарастающей быстротой шло формирование широкого спектра внесистемной оппозиции — от западников и радикал-либералов до националистов и откровенных фашистов. И тут снова приходится ссылаться на киевский Майдан, который помог России прозреть, пусть задним числом, но зато в полной мере понять, какая грозная заваруха готовилась в Москве. Используя недовольство людей уровнем коррупции, промахами судебной, правоохранительной систем, жилкомхозом и прочими нескладухами нашей жизни, в условиях информационного прессинга хотели вывести против власти часть среднего класса, за спиной которого до поры до времени пассивно скрывались бы радикальные группы самых мрачных цветов. А когда эта взрывчатая смесь рванёт в дни Икс, то бишь к президентским выборам, именно сплочённые, хорошо организованные, заранее подготовленные радикальные «сотни» вышли бы на передний рубеж. Всё это мы увидели в Киеве. И всё это, словно по ксероксу, планировалось в Москве. Разве забыли мы, что в предвыборных маршах принимали участие самые разнополярные протестные силы, которых разделяла лишь узкая полоска бульваров, а на митингах и вовсе происходило слияние либералов и фашистов? И разве есть сомнения в том, что начни события развиваться по киевскому варианту, — именно националистические элементы оказались бы в авангарде, а «прекраснодушные» либералы, бушующие в соцсетях, мигом разбежались бы по домам, оставив политическое поле боя за своими идейными противниками? Разве Майдан не продемонстрировал воочию именно такое развитие событий? И разве не трудовой юго- восток Украины восстал против национализма и фашизма — как сразу угадали эту угрозу на нижнетагильском «Уралвагонзаводе», рабочих которого с бешеной яростью изничтожали в СМИ и соцсетях безмозглые либералы — изничтожали тех, кто только и смог бы впоследствии защитить их от фашизма и всеобщего развала.

Да, много, слишком много параллелей рождает осмысление нашей недавней истории — на фоне трагических украинских событий. Не говорю уже о том, что творилось бы в западных СМИ, как извращали бы они суть событий, стремясь опять погрузить Россию во мглу. Снова: разве та бессовестная, беззастенчивая перекраска белого в чёрное и чёрного в белое, какую мы наблюдаем сейчас в ходе информационной войны, не стала надгробием для хвалёной «демократической» свободы слова?

И тут приходится углубляться в сферу предположений, гаданий, изощрённых закулисных сюжетов. Как именно на деле разворачивались события в недрах верховной российской власти перед знаменитым съездом «Единой России», где Медведев выдвинул Путина кандидатом в президенты РФ? По какому сценарию это происходило? Поле для догадок — поистине необъятное. Но если придерживаться общеизвестных фактов, то нельзя не обратить внимание минимум на три весьма любопытные приметы того времени.

Во-первых, явная поддержка Медведева либеральными СМИ разом сменилась яростными накатами на него: как же так! не оправдал доверия! продал и предал! отдал страну Путину! Эта ярость с головой выдавала тех, кто исподволь готовился к иному развитию событий.

Во-вторых, как показали последующие всплески протеста внесистемной оппозиции, в её рядах и даже в Координационном Совете действительно соседствовали радикалы всех мастей, вплоть до фашистов, что полностью подтверждает майданный характер подготовки к каким-то крупным протестным событиям, которые должны были потрясти Россию. Совершенно прав депутат Госдумы, в прошлом директор ФСБ Николай Ковалёв, который, глубоко понимая подспудную ситуацию, тоже утверждает, что Майдан должен был произойти и в России.

И наконец, третье, едва ли не самое примечательное. На Украине Майдан готовили долго, тщательно, всесторонне, намечая решающую вспышку протеста на момент президентских выборов 2015 года. Однако отказ Януковича от Евроассоциации вынудил закулисных кукловодов поторопить события. И в точности то же произошло в России. Московский Майдан замышляли на март 2012 года, к президентским выборам, на которых, по замыслу, предстояло опротестовать победу Путина над Медведевым и ввергнуть Россию в роковое противостояние, вплоть до гражданской войны. По тону СМИ, по нараставшему психозу в соцсетях, наконец, по уподоблению Путина Брежневу, вдобавок с западной поддержкой, в марте «восставший народ» должен был не дать Путину вернуться в Кремль. Однако «предательство» Медведева спутало планы, вынудило ускорить события, и их приурочили к парламентским выборам. Разношерстный декабрьский (2011 года) митинг на Болотной, который Медведев, так и не понявший глубинной сути происходящего, сгоряча назвал протестом «передовой» части общества, не заметив присутствовавших на Болотной националистов, по сути, и стал началом московского Майдана, продолжившись яростной предвыборной атакой на Путина с лавиной несправедливых оскорблений и обвинений.

Да, Медведев вышел из президентской гонки, так и не осознав, какую роль ему на самом деле предназначали. Как не понимали своей истинной планиды так называемые белоленточники, эти «глупые пингвины», которым предстояло проложить дорогу к уличному протесту для националистических сил и потом пасть их жертвой, а в конечном итоге ввергнуть страну в разрушительный хаос. Да, так называемые действующие лица и исполнители, включая тогдашнего президента, объективно не понимали конечного замысла режиссёров протестной волны. И только сегодня, вооружённые пониманием и страшным опытом киевского Майдана, мы в состоянии прийти к истинному осмыслению той трагической пропасти, на краю которой оказалась Россия сначала предвыборной зимой, а затем весной, когда перед инаугурацией Путина повторилась попытка протеста по сугубо майданной кальке — сидением на асфальте, предваряющим установку палаток, участием в бойне с полицией организованных групп боевиков.

Может быть, снова, как в 1941-м, зима помогла России: из-за вынужденного фальстарта Майдан выпал на морозы и не развился до палаточной стадии, которая, несомненно, была в планах. И всё же скорее всего это была победа Владимира Путина, который сумел аккуратно, без лишнего шума, а главное — без жертв обыграть своих многочисленных противников, проявив вдобавок великодушие к ним. Но победа была трудной, очень трудной. Для непосвящённых это окончательно прояснилось после киевского Майдана, который раскрыл нам глаза на многое происходившее и происходящее в России. И случайно ли в тот послевыборный вечер на Манежной площади новый старый президент смахнул слезу? Сегодня ясно: именно в тот день Россия выбрала свою судьбу.

Анатолий Салуцкий

 

google.ru/url?sa=t&rct=j&q=...GE&cad=rjt