В начале времён, ещё до осады Трои и до постройки городской стены Урука, появляется «кочующий бандит». Кочующий бандит приходит в деревню и отбирает у крестьян весь хлеб. Крестьяне гибнут от голода, но кочующий бандит тем временем уже переходит в следующую деревню, а потом в следующую и в следующую.
В какой-то момент на смену бандитам кочующим приходят бандиты оседлые. Понимая, что мёртвые крестьяне хлеб производить не могут, оседлый бандит отбирает уже не всё, но только «излишки». Оседлый бандит оставляет крестьянам ровно столько зерна, сколько нужно, чтобы засеять поле и дожить до следующего урожая.
По мере развития государства оседлый бандит перестаёт быть бандитом и становится деловым партнёром. Вместо того, чтобы забирать у крестьян все излишки под корень, он забирает только ту часть, которая нужна на оплату его услуг: армии, полиции, школ и так далее. У крестьянина остаётся в распоряжении не только зерно для посева и скудная пайка для собственного пропитания, но и ресурсы для развития. На эти ресурсы крестьянин может, к примеру, купить трактор. Или осушить болотце, чтобы расширить тем самым своё поле.
Кочующие бандиты исторически проигрывают оседлым, так как доходы у них маленькие и ненадёжные, и так как народ, желая жить, активно сопротивляется налётчикам. Оседлые бандиты значительно устойчивее, однако они тоже бедны, ибо крестьяне не вкладывают в свою работу ни силы, ни средства. Силы нет смысла вкладывать, так как какой бы богатый урожай ты ни собрал, порадуется этому только сборщик налогов. Будешь ты работать в полную силу или спустя рукава, лично тебе оставят столь же скромный паёк, как и твоему соседу-лодырю. Развиваться под гнётом оседлого бандита крестьяне и вовсе не могут — свободных денег у них нет.
Современное государство, которое оставляет гражданам не только необходимое для жизни, но и часть излишков, живёт богато. Во-первых, условный крестьянин видит смысл вкалывать — большая часть урожая останется лично ему и его семье, «как потопал, так и полопал». Во-вторых, условный крестьянин имеет возможность вкладываться в будущее: покупать новую технику, оплачивать образование детям, расширять свои поля.
Любимый нами капитализм — это система «делового партнёра». Монархии прошлых веков были преимущественно системами «оседлого бандита». Коммунистические режимы 20-го века в момент своего становления вели себя как кочующие бандиты, устраивая в захваченных странах голод, а потом постепенно модернизировались в оседлых бандитов, обеспечивая каждому гражданину пусть скромную, но всё же достаточную для жизни пайку.
Карательный прогрессивный налог, который пытаются ввести во многих странах, это шаг назад — к системе оседлого бандита. Если обеспеченный гражданин вынужден отдавать государству, допустим, 80% от заработанного, это означает, что ему нет смысла напрягаться, так как оседлый бандит всё равно ограбит, и что у него нет ресурсов для развития, так как большую часть излишков у него забирает государство. В условиях высокого прогрессивного налога выгоднее работать расслабленно, спустя рукава, и вкладывать силы не в карьеру, а в простые домашние удовольствия типа езды на велосипеде или чтения книг.
Система прогрессивного налога сносно работает, покуда государство позволяет гражданам от этого налога уклоняться. Если закрутить налоговые гайки посильнее, граждане начнут уезжать. Если закрыть границы, страна скатится в стандартное для системы оседлых бандитов состояние, в ленивую бедность.
Кривая Лаффера показывает, сколько можно собирать налогов с граждан. Оказывается, 40-50% — это тот предел, выше которого поднимать налоги глупо, так как люди перестанут работать, и налогов будет поступать меньше. Те страны, которые кажутся нам витриной капиталистического мира, — Швеция, к примеру, — стали богатыми, установив низкие налоги. Сейчас эти страны прожирают накопленное, держа нагрузку на максимально возможном уровне, как раз на этих 40-50%. Это пока что ещё капитализм, но капитализм уже испорченный, неэффективный. Со временем он неизбежно проиграет странам со здоровым капитализмом.
Свежие комментарии