На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ЖеЖ

50 153 подписчика

Свежие комментарии

Прелюдия холодной войны. Часть 2

Смерть «миротворца»

Внезапная кончина 32-го президента Америки, Франклина Делано Рузвельта, случившаяся 12 апреля 1945 года, многих повергла в шок. Для Сталина эта скорбная весть стала ощутимым ударом, он понимал, что «странная» смерть Рузвельта буквально накануне победы над Германским фашизмом принесёт проблемы для Советского Союза. Подтверждением этого стали строки из телеграммы Гарри Гопкинса Иосифу Виссарионовичу: «Я хочу, чтобы Вы знали: я чувствую, что Россия потеряла своего величайшего друга в Америке». Вождь изначально сомневался в том, что смерть президента США была случайной и естественной (якобы от кровоизлияния в мозг), что Рузвельту не помогли покинуть этот бренный мир. Поэтому послу США в СССР А. Гарриману в беседе со Сталиным в Кремле 13 апреля 1945 года пришлось согласиться с тем, что смерть Рузвельта «наступила внезапно». «Маршал, по словам Гарримана, был ‘’глубоко потрясён и очень опечален, таким я его ещё никогда не видел‘’. Сталин начал расспрашивать об обстоятельствах смерти Рузвельта. Он хотел удостовериться, что Рузвельт не был отравлен». (С. Батлер) (И это была вовсе не приписываемая вождю «паранойя», ведь тело президента не вскрывали, а похоронили спешно и в закрытом гробу, а к могиле приставили охрану, на случай если кто-то захочет произвести эксгумацию. Вскоре распространились слухи, что президента застрелили. В 1948 году вышла в свет книга Э. Джеферсона “Странная смерть Франклина Д. Рузвельта”, в которой были сообщены сенсационные подробности смерти президента: он был убит выстрелом в затылок разрывной пулей, обезобразившей лицо.)

Кто стоял за устранением Рузвельта, почему это произошло, и действительно ли он так мешал «творцам катаклизмов», мы и постараемся разобраться (несмотря на то, что по этому поводу уже много чего сказано и написано). Но вначале рассмотрим обстоятельства, предшествовавшие печальной развязке.


Вернёмся к Ялтинской конференции 1945 года. Кроме того, что Рузвельт подыгрывал Сталину, что злило оказавшегося в роли «младшего партнёра» антигитлеровской коалиции британского премьера Черчилля, боявшегося, что русским «позволят стать слишком сильными», сэр Уинстон очень ревностно относился к встречам лидеров США и России наедине. И не зря. Ведь они обсуждали между собой весьма щекотливые вопросы, к примеру, «еврейский». А надо отметить, что Черчилль имел определённые обязательства перед лидером мирового сионизма Хаимом Вейцманом (будущим первым президентом Израиля) и договорённости с могущественным Б. Барухом (представителем тех, кого называют «властью за троном»). Под конец конференции произошёл один любопытный эпизод. О нём в книге «Спор о Сионе» английский журналист Д. Рид написал следующее: «Во время последнего разговора ‘’с глазу на глаз’’ между Рузвельтом и Сталиным накануне отъезда президента, собиравшегося встретиться с королём Ибн-Саудом, Сталин заметил, что ‘’еврейский вопрос был очень трудным; они (русские) также хотели создать еврейский национальный очаг в Биробиджане, но из этого ничего не вышло: евреи оставались там два-три года, а затем разбегались по городам’’. Тогда Рузвельт, в манере члена аристократического клуба, уверенного, что его хозяин также состоит в нём, ‘’сказал, что он – сионист, спросив, является им маршал Сталин?’’ (…) Сталин ответил, ‘’в принципе, да’’, но тут же добавил, что ‘’от него не укрывается трудность вопроса’’. (…) В тот же последний день официальных совещаний конференции Сталин спросил Рузвельта, какие уступки он собирается сделать королю Ибн-Сауду, на что президент ответил, что “он мог бы предложить ему только одну уступку, а именно отправить к нему (Ибн-Сауду) шесть миллионов американских евреев’’». И ещё одна важная цитата из Д. Рида: «После Ялты Рузвельт встретился с Ибн-Саудом, но не стал предъявлять ему жёсткий ультиматум в палестинском вопросе. Вместо этого он неожиданно вышел из роли, которую играл в течение многих лет, и заговорил как настоящий государственный деятель; после этого он быстро скончался». (Иными словами, получается, что Рузвельт в сговоре со Сталиным повёл собственную игру, «сорвавшись с крючка» космополитов, которые осуществляли «многоходовку», в том числе с использованием приверженцев политического сионизма. Похоже, что этот его демарш стал одной из «последних капель в чаше терпения» истинных архитекторов Нового мирового порядка.)

О встрече Рузвельта с арабскими королями поговорим подробнее. (Это нужно, чтобы поставить точку в «сионистской» версии гибели президента Америки.)

Итак, после Ялтинской конференции американская делегация во главе с Рузвельтом вылетела в Египет, где её ожидал тяжёлый крейсер «Куинси». На борту этого корабля президент в течение 12, 13 и 14 февраля 1945 года принял трёх лидеров ближневосточных государств: египетского короля Фарука, императора Эфиопии Хайле Селасие и короля Саудовской Аравии Ибн-Сауда. Определяющими были, конечно, переговоры с королём Саудовской Аравии. Президент Америки пытался убедить Ибн Сауда дать согласие на переселение нескольких десятков тысяч «изгнанных с насиженных мест европейских евреев» на территорию Палестины. Но получил на это предложение категорическое «нет!» от Ибн Сауда. В Палестине, заявил он, «уже есть вооружённая до зубов палестинская армия из евреев, не собирающаяся воевать с немцами, но явно нацеленная на арабов».

Приведём выдержку из неплохой статьи А. Голикова «Франклин Рузвельт. Тайна смерти президента»: «Рузвельт был поражён сообщёнными ему сведения. По его словам, от Ибн-Сауда он за пять минут узнал о Палестине больше, чем за всю прежнюю жизнь. И сделал заявления, которое, по мнению некоторых историков, поставило под угрозу его жизнь: он обещал Ибн-Сауду, что как президент Соединённых Штатов не предпримет никаких действий, враждебных арабскому народу. Первым признаком, что он нарушил какое-то тайное условие и уступил на опасный путь, было поведение Гарри Гопкинса. Этот человек, рекомендованный Рузвельту в помощники крупным американским сионистом Бернардом Барухом, десять лет верой и правдой служил президенту, исполняя его самые деликатные поручения. Залогом этой верной службы было то, что Рузвельт, как говорил Гопкинс, «полностью обязался - официально, частным порядком и по собственному убеждению – содействовать сионизму». Можно представить себе шок, поразивший Гопкинса, когда он услышал, какое обещание дал президент Ибн-Сауду! Покинув переговоры, он заперся в своей каюте на крейсере и через три дня сошёл в Алжире, через третье лицо известив президента, что доберётся до Америки другим путём. После этого он, бывший прежде тенью президента, полностью порвал с ним и никогда больше не встретился до самой его смерти.

Но Рузвельт как будто утратил чувство опасности и пошёл навстречу своей гибели». (Статья этого автора чётко выстроена и аргументирована, но, на наш взгляд, всё-таки недооценивает других факторов риска политики Рузвельта, кроме «сионизма».)

Король Саудовской Аравии, Абдул-Азиз ибн Сауд, нужно заметить, был далеко не глупый человек и весьма непростой переговорщик для Франклина Рузвельта. Забавен его ответ на уговоры Рузвельта что-то сделать для евреев, «чтобы компенсировать их потери». Ибн Сауд предложил выделить евреям часть Германии. Президент объяснил, что евреи больше не хотят иметь ничего общего с Германией, но хотят Палестину. На что Абдул-Азиз возразил, что компенсация жертвам должна быть за счёт преступника, а не за счёт невинных и не вовлечённых в преступление людей; к тому же Палестина и так приняла самую большую часть еврейских беженцев.

Чтобы более-менее объективно разобраться в исторических хитросплетениях, надо также выслушать мнение и учесть факты от противоположной стороны - защитников сионизма. А у них есть весьма любопытные работы, к примеру, «Тайная война против евреев» авторов Джона Лофтуса и Марка Аарона. Приведём выдержки из этого исследования.

«В январе 1939 года Саудовская Аравия установила дипломатические отношения с Третьим Рейхом, и Ибн Сауд признался немцам в том, что в глубине души он «ненавидит англичан». В последующие месяцы он заключил с Германией договор на поставки оружия и подписал договор о дружбе и торговле с Японией. Филби (британский колониальный деятель Гарри Филби, отец Кима Филби – прим. автора) мог быть доволен, в особенности тем, что Ибн Сауд скрыл от англичан и американцев свои контакты со странами «оси». Главным звеном связи Саудовской Аравии с Третьим Рейхом была их обоюдная ненависть к евреям. Нацисты даже обещали обеспечить Ибн Сауда оружием, амуницией и военными заводами, а по некоторым данным давали ему взятки в течение Второй мировой войны. (…) Евреи были «расой, проклятой Аллахом и обречённой на уничтожение и вечное проклятие». Ибн Сауд не хотел, чтобы даже один еврей эмигрировал в Палестину. Президент Рузвельт понял это впоследствии, но слишком поздно.

В феврале 1945 года, незадолго до своей смерти, президент Рузвельт лично встретился с Ибн Саудом. Он пытался заручиться у короля его поддержкой плана сионистов, но получил твёрдый отказ. Вместо этого Ибн Сауд предложил отдать «им и их потомкам земли и дома немцев, которые их угнетали», либо чтобы страны-союзницы приняли евреев у себя.

Непреклонное противодействие короля еврейской иммиграции поразило Рузвельта, который симпатизировал плану сионистов. (…) Внезапно симпатия президента к евреям была поколеблена. Он сказал Ибн Сауду, что не намерен предпринимать никаких шагов, враждебных арабскому народу, и не будет помогать евреям в ущерб арабам. Новой рузвельтовской политикой был нейтралитет, однако, нейтралитет в пользу арабов. Это был неприятный урок для страдающего от болезни президента. Выбор был совершенно ясен - Соединённые Штаты либо могли помочь евреям создать свой дом в Палестине, либо они могли получить саудовскую нефть в качестве гаранта их послевоенного доминирования в мире. (заместив британцев на Ближнем Востоке, что было одной из задач клана Рокфеллеров во Второй Мировой – прим. автора) Рузвельту казалось, что реализовать оба варианта невозможно. Он выбрал нефть». Итак, Рузвельт избрал «политику нейтралитета», начав балансировать между интересами курировавших его до последнего времени представителями клана Ротшильдов - Барухом, Моргентау и прочими господами и агентами клана Рокфеллеров братьями Даллесами. Этим он сделал заявку на самостоятельность и опасную и тем и другим властителям непредсказуемость.

Ещё одна цитата из работы Лофтуса и Аарона: «Аллен Даллес не делал поначалу секрета из своей ненависти к евреям и презрения к англичанам (премьер-министры которых, согласно Николасу Хаггеру, назначались только при одобрении Ротшильдов – прим. автора). По некоторым свидетельствам, он ‘’пересыпал свою речь антисемитскими и англофобскими замечаниями ‘’. Он говорил, что ‘’для порядочного европейца должна быть невыносимой мысль о том, что евреи когда-нибудь вернутся ‘’. Будучи одним из советников президента Трумэна, Даллес, вместе со своим соратником Джеймсом Форрестолом из военно-морского ведомства, в своих интересах дезинформировал президента об истинном положении дел на Ближнем Востоке.

Трумэн, придя к власти в апреле 1945 года, был обескуражен тем, что его предшественник пытался подтолкнуть американское правительство к проведению проарабской политики на Ближнем Востоке. Так, в феврале 1945 года Рузвельт дал королю Ибн Сауду устное обещание, что США не будут ‘’помогать евреям в ущерб арабским интересам’’. Такая политика ‘’нейтралитета’’ была, безусловно, в интересах арабов. За неделю до смерти Рузвельт письменно подтвердил своё обещание Ибн Сауду, как ‘’глава исполнительной власти американского правительства‘’. Братья Даллесы, Форрестол и другие полагали, что ‘’юдофил ‘’ Трумэн будет связан письменным обязательством Рузвельта Ибн Сауду. Один из первых циркуляров, посланный Госдепартаментом новому президенту, содержал предупреждение Трумэну о том, что тот не должен позволять евреям создать своё государство, поскольку ‘’еврейское государство в Палестине в течение трёх лет станет марионеткой коммунистов ‘’. К горькому разочарованию акул с Уолл-стрит и их друзей в администрации Трумэна, новый президент проигнорировал эту тактику запугивания. Хуже того, он отказался от обещаний, данных Рузвельтом Ибн Сауду. Трумэна больше волновало возможное влияние американских евреев на исход будущих выборов, чем чаяние антисемитов из Госдепартамента».

Таким образом, через полгода правления Трумэна рузвельтовская политика «нейтралитета» приказала долго жить. При этом за свою жизнь господин Трумэн отнюдь не беспокоился, как нам видится, не потому вовсе, что угодил «сионистам», а потому, что устраивал конкурирующие глобальные кланы закулисы в качестве компромиссной фигуры, ставшей вскоре «отцом холодной войны». Так что «сионистская версия» устранения Рузвельта вряд ли состоятельна (впрочем, как и бредовая версия – месть Сталина). Поэтому прав Виктор Ерёмин, выразивший свои сомнения в статье «Сталин. Крым. Евреи 1942-1954.»: «Любители демонизировать сионистов, смешав их в одну кучу с банкирами транснационального капитала, утверждают, будто Рузвельта убили за то, что он стал опасной помехой на пути создания еврейского государства в Палестине. Правда, по той же причине потребовалось бы перебить большую часть госдепа США и министерства обороны страны. (…) Сомнительно, что президентская охрана поместья оказалась столь непрофессиональной, что в дни мировой войны допустила чужаков к резиденции главы государства. Разве что роль сионистского террориста выполнил всё тот же банкир Генри Моргентау». В связи с изложенным, следующее утверждение Дугласа Рида для нас сомнительно: «Единственное, что не подлежит сомнению, это то, что над последними неделями и днями жизни Рузвельта нависла тень спора о Сионе, а отнюдь не американских или европейских вопросов» (Д. Рид «Спор о Сионе»). Нам думается: совсем наоборот.

Кстати, о последних днях жизни Рузвельта. Он вернулся в Вашингтон 28 февраля 1945 года, уставший, но довольный, полный планов на будущее. Особенно Франклина Делано волновали назначенная на 25 апреля учредительная конференция его главного детища - ООН и очередные переговоры глав «Большой Тройки». Скорое завершение Второй мировой не вызывало сомнений, ведущее положение США – тоже. Опасался только нарушить хорошие отношения со Сталиным (из-за переговоров Даллеса с генералом Вольфом в Берне в марте 1945 года и разногласий по составу правительства в Польше). Послал ему телеграмму со своими сожалениями и оправданиями, понимая, что Сталина пугала перспектива возрождения Германии. Всякий повод к расколу Рузвельт готов был «решительно предотвращать». Незадолго до смерти, 20 марта 1945 года, президент поделился своими сомнениями с Честером Боулзом: «Мы здесь пошли на большой, просто огромный риск, и это относится к намерениям русских. У русских сейчас огромные проблемы, они находятся в очень трудной ситуации, вся страна лежит в руинах, и, если у них есть здравый смысл, они поумерят свой пыл лет на двадцать, и тогда с ними можно будет иметь дело. Кардинально свои коммунистические убеждения, я думаю, они не изменили, но полагаю, что чисто практические проблемы пережитых бедствий и физическое разрушение страны заставит их по-другому приспосабливаться к миру. И мы должны их в этом всячески поощрять в меру своих сил».

Некоторых помощников Рузвельта раздражало то, что они называли «глобальной чепухой» - увлечённость абстрактными идеями, непонятная философия «единого мира» вместо жёстких политических реалий. Например, начальник администрации Белого дома адмирал Ли противился желанию президента передать захваченные у японцев острова под опеку будущей ООН. Но Рузвельт считал, что бороться и умирать должно только за «праведное дело». Приняв это за основу, Франклин Делано пообещал создать мир, в котором не смогут существовать тирания и агрессия, мир, основанный на свободе, равенстве и справедливости. «Неисправимый идеалист».

«Возможно, он строил ‘’воздушные замки ‘’, но Рузвельт облекал в слова самые глубокие чаяния людей. Суть ‘‘Великого плана ‘’Рузвельта состояла в создании коллективной безопасности, которая заменила бы существование традиционного для Европы баланса сил. Он убеждал, что Объединённые Нации постепенно превратятся в инструмент по предотвращению войны, какого ещё не знало человечество. В отличие от Вильсона, он обращал внимание на мнение конгрессменов. Рузвельт сформировал неформальный кружок во главе с Артуром Вандербергом, лидером республиканцев в Комитете сената по иностранным делам. Сенатор только что заявил о своём переходе из изоляционистов в интернационалисты» (М. Доббс «Шесть месяцев 1945»). Рузвельт планировать включить лидера интернационалистов в американскую делегацию на конференцию по учреждению ООН…

28 марта король Саудовской Аравии Ибн Сауд направил Рузвельту письмо, в котором подтверждал свои предостережения об опасных последствиях для США в случае поддержки сионистов. 5 апреля Рузвельт ответил, также письмом, подтвердив данное устно Ибн Сауду обещание, что «в качестве главы Американского правительства, я не предприму никаких действий, которые могли бы оказаться враждебными по отношению к арабскому народу». Повторим, что именно это письмо, согласно «сионистской версии», якобы решило участь президента: через неделю его не стало…

Рузвельт нуждался в отдыхе, поэтому отправился 30 марта 1945 года на курорт Уорм-Спрингс, штат Джорджия, с небольшой группой обожавших его женщин: пресс-секретаря, двоюродной сестры, бывшей любовницы и её подруги-художницы. Остановился в Малом Белом доме. В эти дни произошла досадная размолвка со Сталиным. 3 апреля президенту доставили телеграмму от Сталина, в которой тот обвинял союзников в проведении тайных переговоров с немцами. По сведениям советского руководителя, англичане и американцы обещали германской стороне послабление в условиях мирного договора в ответ на согласие открыть фронт и позволить американо-британским войскам двигаться на восток. Рузвельт был взбешён и 4 апреля отправил ответ, в котором выражал удивление тем, что Эйзенхауэр якобы мог пойти на какой-либо шаг, кроме безоговорочной капитуляции вражеских войск на Западном фронте. Кроме того, он отметил, что «величайшей трагедией стало бы возникшее недоверие, которое позволило бы разрушить радость от окончательной победы над фашистской Германией». Сталин ответил Рузвельту 7 апреля, использовав более мягкие выражения, что он никогда не сомневался в честности и надёжности президента. В то же время он не мог игнорировать того факта, что немцы перестали оказывать сопротивление на Западном фронте, сдавая союзникам целые города без боя. Это было тем более странно и необъяснимо потому, что с Красной Армией немцы продолжали упорно сражаться за каждый, никому не нужный, населённый пункт.

Хотя Рузвельт был зол на Сталина, он не хотел, в отличие от Черчилля, открытого противостояния, не собирался использовать территорию Германии для торгов с Советским Союзом. За день до смерти Рузвельт одобрил послание Сталину, «в котором в примиряющем тоне предлагалось положить конец спору о встречах в Берне, которые были прекращены без какого-либо результата». «Нельзя допустить, чтобы подобные мелкие недоразумения, - писал Рузвельт Сталину, - возникали в будущем».

В тот же день, 11 апреля 1945 года, Рузвельт закончил писать речь к дню рождения Джефферсона, которую должны были транслировать по радио 13 апреля. «В этой речи Рузвельт процитировал слова Джефферсона, которые позже Шервуд использовал как первый «забойный» аргумент в дискуссии о том, стоит ли делиться с Россией информацией по атомн и объединяет в одну семью всех, кто ей служит, какое бы положение они ни занимали и как ни разбросаны они были бы по всем уголкам земного шара’’ ‘’. От этого утверждения Рузвельт плавно перешёл дальше и сказал: ‘’Сегодня благодаря науке разные страны мира стали так близки друг к другу, что изолировать их друг от друга теперь невозможно. Сегодня мы должны считаться с неоспоримостью того факта, что, если цивилизация хочет выжить, мы должны культивировать науку человеческих отношений – способность всех народов, всех национальностей жить вместе и мирно работать вместе ‘’». (С. Батлер «Сталин и Рузвельт») Иными словами, Рузвельт хотел поделиться атомными секретами с Россией, как только бомба будет испытана. Что вряд ли радовало закулисных деятелей Америки и Англии.

На следующее утро президент планировал приступить к работе над своим обращением к Организации Объединённых Наций.

Интересный «нюанс». Последним из политических игроков, кто общался с Франклином Делано Рузвельтом, был близкий к клану Варбургов-Ротшильдов-Шиффов банкир Генри Моргентау (министр финансов США с 1934 по 1945 год). Их встреча произошла накануне «кончины» президента. «За ужином в этот вечер среди гостей присутствовал старый сосед Рузвельта по Гайд-парку Генри Моргентау, ныне секретарь казначейства. Он приехал навестить президента. (…) Моргентау пытался уговорить его подписать свой план по экономическим мерам в отношении послевоенной Германии. Но ФДР от разговора уклонился. После ухода Моргентау президент и все четыре женщины расселись перед камином и принялись обмениваться забавными историями» (М. Доббс). Что на самом деле было предметом разговора «высокого гостя» и президента, после которого он проснулся с «небольшой головной болью», так и останется тайной.

Утром 12 апреля Рузвельт поработал с документами, а в час дня начал позировать художнице Елизавете Шуматовой. Но уже в 13.15 он пожаловался на ужасную головную боль, потёр затылок, а потом резко дёрнулся вперед и потерял сознание. Через два часа (по официальной версии) Рузвельт скончался. «Все его великолепные планы: лично председательствовать на конференции в Сан-Франциско, затем совершить триумфальное турне по Европе, а потом сойти с корабля и проехать парадным кортежем по Лондону сквозь ликующие толпы народа в Букингемский дворец и нанести визит королю и королеве Англии, а по окончании своего президентского срока, может быть, стать и первым Генеральным секретарём Организации Объединённых Наций – всё это теперь развеялось, как дым». (С. Батлер)

Где-то через год министр иностранных дел Англии Энтони Иден сказал: «Если бы Рузвельт жил и сохранил своё здоровье, он никогда бы не позволил развиться нынешней ситуации. Таким образом, его смерть явилась бедствием неизмеримых размеров».


Часть 1, Часть 3



Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх