На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ЖеЖ

50 145 подписчиков

Свежие комментарии

Прибалтика 1939: Пакты с Гитлером



До пакта Молотова-Риббентропа были пакты Сельтера-Риббентропа и Мунтерса-Риббентропа.

В сборнике научных статей и документальных приложений «Антигитлеровская коалиция 1939: формула провала», выпущенном в свет Институтом внешнеполитических исследований и инициатив под общей редакцией В.Ю. Крашенинниковой, вышла статья руководителя исследовательских программ фонда «Историческая память» Владимира Симиндея.

Публикация содержит подробности подготовки, подписания и вступления в силу пактов Латвии и Эстонии с нацистской Германией, относящиеся к периоду весны–лета 1939 г. — кульминации сближения Латвии, как и Эстонии, с Третьим рейхом.


В материале, опубликованном накануне 80-летнего юбилея тех событий, отмечается следующее:

«7 июня 1939 г. в Берлине в торжественной обстановке глава МИД Латвии Мунтерс и руководитель внешнеполитического ведомства Германии Риббентроп вместе с эстонским министром иностранных дел Сельтером подписали пакты о ненападении на 10 лет, с автоматическим продлением еще на 10 лет, если договоры не расторгались за год до установленного срока. Помимо обязательств сторон не воевать и не использовать силу в двусторонних отношениях, Рига и Таллин отказывались от каких-либо англо-франко-советских гарантий, что не фиксировалось в тексте, но было с практической точки зрения весьма ценным дипломатическим трофеем для Берлина. Латвийскую и эстонскую делегации ждал радушный прием с участием рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера и начальника штаба Штурмовых отрядов (СА) Виктора Лютце, осмотр нацистских учебных заведений.

Надо заметить, что западная пресса встретила заключение этих договоров весьма прохладно, а то и негативно, отмечая не только усиление зависимости Латвии и Эстонии от Германии, но и эвентуальную направленность пактов против СССР.

Правительство Улманиса, в связи с отстутствием в стране парламента (упраздненного после госпереворота 15 мая 1934 г.), само ратифицировало пакт 21 июня 1939 г., опубликовав его в печатном официозе «Правительственный вестник» (Valdības Vēstnesis) 28 июня сразу на двух языках: государственном латышском и немецком. Пакт Мунтерса–Риббентропа вступил в силу 24 июля 1939 г. после того, как в Берлине состоялся обмен ратификационными грамотами. По схожему сценарию шла имплементация пакта с Гитлером и в Эстонии. До подписания советско-германского договора о ненападении и секретного протокола к нему оставался ровно месяц.

Распространившиеся в дипломатических кругах еще на этапе подготовки договоров слухи о секретных положениях или негласных условиях их подписания активно опровергались как Германией, так и прибалтийскими подписантами, понимавшими, что «русские возьмут наш договор с немцами “под лупу”». Информацией о политической асимметричности в немецких предложениях Риге и Таллину (по сравнению с советскими предложениями и положениями уже существовавшей договорно-правовой базы этих двух стран с Советским Союзом) обладали и в Москве, подозревая при этом худшее. В Москве помнили о «смятом» Польшей и Германией политическом курсе Литвы, неустанно пытаясь заручиться поддержкой властей Латвии и Эстонии на коллективно-перекрестные гарантии их нейтралитета великими державами. Некоторые подробности этой осведомленности и активности можно найти в отчете посланника Латвии в Великобритании Карлиса Зариньша Мунтерсу о беседе с полпредом СССР в Великобритании Иваном Майским, где отмечается: «Майский мне далее сказал — ему совершенно ясно, что у Балтийских государств не было бы причин отклонять предложение Германии договора о ненападении, но по его информации германский проект отличается от российского существенной клаузулой. По российскому проекту договор о ненападении теряет свою силу автоматически, если одно договаривающееся государство нападает на какое-то иное государство. В немецком договоре подобной клаузулы нет. То есть, если Германия напала бы на какого-то соседа Латвии, то все же договор о ненападении между Латвией и Германией остался бы в силе».

Тревожило официальные Ригу и Таллин также эвентуальное негативное отношение Лондона к фактическому втягиванию их в орбиту Берлина, хотя и сама британская дипломатия уже дала заметный крен к самоустранению от решающего влияния на событийный ряд в Прибалтике. В ответ на довольно вялое, но едва завуалированное неудовольствие Великобритании, выраженное в меморандуме британского посольства в Риге от 12 мая 1939 г., тотчас последовало уверение Мунтерса в том, что «заключение договора о ненападении не связано условиями». Уже после Второй мировой войны убийственно точную характеристику сути происходившего тогда дал пребывавший в жесткой оппозиции к политике умиротворения нацисткой Германии британский лидер Уинстон Черчилль: «Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении. Таким образом, Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него».

Несмотря на то, что в архивных фондах не найдено каких-либо подписанных сторонами особых приложений военно-политического характера к договорам о ненападении от 7 июня 1939 г., в Федеральном архиве Германии отложился документ, который содержит прямое указание на секретный протокол («секретную клаузулу») к этим договорам и раскрывает его положения. 8 июня 1939 г., то есть спустя день после подписания «пакта Мунтерса–Риббентропа» и «пакта Сельтера–Риббентропа», высокопоставленный сотрудник пропагандистской Службы немецких новостей для зарубежья Георг Дертингер, тесно взаимодействовавший с разведкой Риббентропа DIS III, писал в своем информационном отчете № 55:

«Эстония и Латвия помимо опубликованного договора о ненападении договорились с нами и еще об одной секретной клаузуле. Последняя обязывает оба государства принять, с согласия Германии и при консультациях с германской стороной, все необходимые меры военной безопасности по отношению к Советской России. Оба государства признают, что опасность нападения для них существует только со стороны Советской России и что здравомыслящая реализация их политики нейтралитета требует развертывания всех оборонительных сил против этой опасности. Германия будет оказывать им помощь в той мере, насколько они сами не в состоянии это сделать»».

из блога varjag2007su


Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх