Ксения Фондбендер для ПостНауки
Борис Прокудин о том, почему роман «Атлант расправил плечи» так популярен в современной России и чем он похож на «Что делать?» Чернышевского
Роман Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» — давно история литературы. Он написан в 1957 году, в эпоху холодной войны, до глобализации и интернета. Да и написан плохо. Однако почему-то невероятно популярен в современной России, причем как актуальная литература, мотивирующая книга, которую перечитывают в минуты отчаяния и сомнений. В рамках курса «Русский политический роман» политолог Борис Прокудин разбирается, почему старый американский роман так востребован в постсоветской России.
Парадоксальным образом помочь ответить на эти вопросы может автор главного русского «бестселлера» XIX века Николай Чернышевский, потому что история романа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» во многих отношениях повторяет историю романа Чернышевского «Что делать?». Кажется абсурдом — писать имена социалиста и страстной ненавистницы социализма в одну строку, однако сходство их текстов поразительно.
«Что делать?» и «Атлант расправил плечи» только притворяются романами
Чернышевский в 1863 году написал плохой в литературном плане роман. И сам это признавал. Герои получились картонными, диалоги — надуманными, пафосными, сюжет — неправдоподобным, идеи — в лоб! Сплошная пропаганда. И это в век высочайшего развития русской литературы, когда поблизости творили Толстой и Тургенев. Но, как писал анархист Петр Кропоткин, ни у одного самого литературно безупречного романа Тургенева или Толстого не было такой огромной армии читателей, как у плохого романа «Что делать?». Потому что люди искали в нем не красоту, а программу, не философские вопросы, а житейские ответы — и находили. «Что делать?» стал справочной книгой для молодежи, руководством по переустройству всех общественных отношений.
Дагни Таггерт — вице-президент железнодорожной компании, центральный персонаж романа «Атлант расправил плечи». Пытается противостоять государственной политике притеснения крупного бизнеса.
«Атлант» такой же. Литературно он очень плох. Дагни Таггерт в своем неправдоподобии бьет Веру Павловну по всем фронтам. Если в картоне, из которого сделаны Кирсановы и Лопуховы, есть органика, то Голты и Реардэны сделаны из самой ядовитой пластмассы. Здесь, как и в «Что делать?», нет исследования жизни, только пропаганда на тысячу страниц. «Атлант» — самая толстая в мире агитационная листовка.
Но «Атланта», как и «Что делать?», нельзя мерить литературными мерками. Писать романы для Рэнд и Чернышевского было уловкой. Они хорошо понимали, как мало читателей может быть у научного трактата и как много — у романа, поэтому облачали свои идеологии в романные одежды. Айн Рэнд придумала евангелие юных капиталистов, как когда-то Чернышевский придумал евангелие для русских нигилистов. Одно «перепахало» Дмитрия Каракозова и Владимира Ленина, другое — Рональда Рейгана и Хилари Клинтон.
Вера Павловна Розальская — центральный персонаж романа «Что делать?». Организует кооперативную швейную мастерскую и жилищную коммуну для девушек-работниц.
Рэнд реабилитирует русский капитализм
Здесь нам опять поможет аналогия с Чернышевским. Один критик писал, что герои романа «Что делать?» живут и поступают так, «как будто не было и нет тысячелетней культуры, великих творений гениев», не было житейского опыта, добытого тяжким трудом и тысячами ошибок, что персонажей «Что делать?» правильно называть не «новыми людьми», а «людьми ниоткуда».
Герои Чернышевского и правда разночинцы, новое для России XIX века явление. У разночинцев не было собственной истории и развитого самосознания, в отличие от дворян или крестьян. У них было только университетское образование. Их самосознание складывалось из достижений современной им науки, Фейербаха, Фурье, материалистов и Жорж Санд.
Хэнк Реардэн — персонаж романа «Атлант расправил плечи», владелец рудников. Вместе с Дагни Таггерт бросает вызов экономической политике правящих социалистов.
Но заслуга Чернышевского была не только в том, что разрозненные части этого недооформившегося разночинного самосознания он собрал в единую доктрину и сделал непротиворечивую программу жизнедеятельности, а в том, что он эмансипировал целое сословие. Дал ему голос, узаконил множество неведомых дотоле или маргинальных общественных практик. По Чернышевскому, если тебе невыносимо жить с алчными деспотичными родителями — уходи. Любишь другого — не прыгай под поезд, разводись. Хочешь работать — ищи возможности и работай! Жизнь может быть такой, как ты ее сам придумаешь.
Джон Голт — персонаж романа «Атлант расправил плечи». Изобретатель нового типа электродвигателей, обобщенный образ талантливых «атлантов», на которых держится мир.
Главная заслуга Рэнд в современной России та же. После крушения Советского Союза и идей построения социализма у юных русских капиталистов, как прежде у разночинцев, не было развитого самосознания, только представление, что доллары — это хорошо, а «совок» — плохо. У Рэнд они нашли доктрину, жизненную стратегию капиталиста на тысяче вдохновляющих страниц. И русский атлант стал расправлять плечи.
Рэнд освобождает нас от русской культуры
Но это не самое главное. Философия объективизма (вариант упрощенного ницшеанства), которую придумала Айн Рэнд, освобождала от диктата этикоцентричной русской культуры. Ведь и русская философия и литература XIX века, и советская культура высоких идеалов породили нацию плохо приспособленных к капитализму людей.
Диктат русской культуры чувствуется, когда руководитель не может уволить плохого работника, чтобы перед глазами не встала фигура Акакия Акакиевича из «Шинели». Или когда студент не может цивилизованно конкурировать с себе подобными, чтобы в голове не замелькали кадры какого-нибудь советского фильма о том, что сам умирай, а товарища выручай и если ты на экзамене не поделишься с соседом шпаргалкой, то дрянь ты и крыса, а не человек.
От этих культурных норм нас освобождает Рэнд. «Отбросьте братство и коллективизм», — как бы говорит она. Отбросьте милосердие и альтруизм. Отбросьте Толстого и Достоевского. Русская культура не приведет к счастью и процветанию, она продуцирует страдание и тоталитарные режимы.
Рэнд дает молодым русским людям программу жизни и позитивный проект будущего в условиях капиталистического хозяйствования, который не могли дать им религиозно-народнические классики, советские родители и кремлевские идеологи. Рэнд так популярна потому, что она абсолютно понятна и говорит о пути достижения счастья здесь, на земле: «Мир, которого ты так желаешь, может быть завоеван, он существует, он реален, он возможен, он твой. Но для того, чтобы его завоевать, требуется полная концентрация, полный разрыв с миром твоего прошлого…»
Парадоксальным образом мировоззрение Чернышевского и Рэнд воздвигнуто на едином фундаменте разума и эгоизма. Только понимают они его по-разному.
«Разумный эгоизм» социалиста
В основе «теории разумного эгоизма» Чернышевского лежит посылка, что человек так устроен, что любит приятное и не любит неприятное. Это похоже на эволюционное объяснение альтруизма: мол, человек настолько развит, что может не только совершать максимально сложные действия, но и максимально откладывать вознаграждение. Люди, безусловно, стремятся к простым удовольствиям — пирожному или сигарете, но порой бывают такими гедонистами, что могут отказаться от всего «земного», полжизни строить космический корабль, лететь через черный вакуум и терпеть перегрузки, чтобы получить изощренное удовольствие пройтись по поверхности Луны. Отложенные удовольствия могут быть ошибочно приняты за «возвышенные деяния», но Чернышевский объяснял: не нужно придумывать человеку никаких возвышенных мотиваций, все это «игра эгоизма», и эгоизм — единственное побуждение, управляющее действиями человека.
Но есть, с его точки зрения, два типа эгоистов: «неразумные» и «разумные». Чернышевский был убежден, что большинство его современников — «неразумные эгоисты». Они стремятся достигать удовольствие за счет других: накапливают богатство, обкрадывая бедных; рвутся к власти, унижая слабых; борются за счастье, делая несчастными окружающих. «Неразумные» эгоисты поступают так «скверно» потому, что не осознают своих «истинных» интересов.
Разумные же «новые люди» понимают, что выиграет тот, кто делает что-то для других. Ведь одобряемым в обществе считается то действие, которое отвечает интересам, то есть эгоизму, большинства.
Дорожку от снега расчистил — молодец, умер за Родину — герой. «Разумность» эгоиста, по сути, состоит в умении получать от этого удовольствие.
И Чернышевский считал, что все люди когда-нибудь поймут, чтó им по-настоящему приятно. Осознáют свои истинные интересы. Ведь это тоже часть эволюционного процесса.
Когда общество будет построено без суеверий, эксплуатации, войн, нищеты и других пережитков прошлого, все станут «разумными» эгоистами, и мы войдем в технократический рай, контуры которого Чернышевский описал в знаменитом четвертом сне Веры Павловны.
«Разумный эгоизм» капиталиста
Айн Рэнд всем сердцем ненавидела словосочетание «интересы большинства». Она считала коллективизм главным самообманом человечества. Для Рэнд существуют только индивидуальные интересы. Героиня «Атланта» под конец романа коротко формулирует свое моральное кредо: «Клянусь жизнью, что не буду жить для кого-то другого и не попрошу кого-то другого жить для меня». Может показаться, что в этой фразе мы видим возвращение к «неразумному» эгоизму, о котором писал Чернышевский, к пещерному индивидуализму человека, не сознающего своих «истинных» интересов. Но это не так.
Рэнд совсем иначе понимает «истинные» интересы человека — в ницшеанском ключе. Сама Рэнд в интервью не раз отрицала влияние на нее Фридриха Ницше, но критические выпады в сторону христианства, которые звучат в программной радиопроповеди Джона Голта, заставляют в этом сомневаться. «Христос говорил вам: " Любите ближних" , а я говорю: любите себя, — проповедует Голт. — Христос говорил вам: " Жертвуйте собой ради других" , а я говорю вам: не жертвуйте».
Ницше в работе «Антихрист» писал, что христианское милосердие — это «декаданс». Милосердие, поддержка слабых не дают развиваться сильным. Ницше был последовательным, он призывал: «Что падает, то нужно еще и толкнуть» («Так говорил Заратустра»). Чтение речи Голта оставляет странное чувство недосказанности, как будто в своих атаках на христианство Рэнд не доходит до конца, как будто на кончике ее рапиры припаян медный шарик. Читатель ждет, что фраза «Христос говорил вам: " Жертвуйте собой ради других"» закончится логичным противопоставлением: «А я говорю: жертвуйте другими ради себя». Но Голт осекается. Почему? Ведь если ты отстаиваешь право «жить не ради других, а ради собственного счастья», то ты отстаиваешь право жить за счет других.
Но весь пафос романа «Атлант расправил плечи» в том, что эгоизм честных предпринимателей является главным фактором развития общества. Капиталисты Рэнд — это не праздные рантье или скудоумные порочные богачи, которых интересует только длина их яхты. Напротив, это герои индустриального общества: благодаря их ежедневному труду ездят поезда и работают заводы, благодаря им мир движется вперед.
Мотивационное ницшеанство для героев труда
Получается удивительный парадокс. На первый взгляд кажется, что, называя себя «разумными» эгоистами, Чернышевский и Рэнд понимали под разумностью противоположные вещи: Чернышевский — способность получать удовольствие, удовлетворяя интересы большинства, Рэнд — способность получать удовольствие от свободного создания реального продукта.
Но и для Чернышевского, и для Рэнд идеальный человек — герой труда. Чернышевский наградил бы этим орденом простого врача или шахтера, который работает, не щадя себя, ради людей, а Рэнд — капиталиста-инноватора, Стива Джобса или Дональда Трампа, который работает, не щадя себя, ради себя и в результате также ради людей.
Рэнд потому так популярна в современной России, что она сделала из сумрачной философии Ницше бодрую мотивационную книгу. Мы любим Ницше за проповедь самосовершенствования: «Человек есть нечто, что должно быть преодолено», — говорил он. Ницше заставляет нас выпрямить спину и начать действовать, работать, достигать цели. Этим же сильна Айн Рэнд: она мотивирует к действию. Когда читаешь «Атлант расправил плечи», хочется самому стать атлантом.
Но если при этом возникает желание сохранить за собой право на милосердие, сострадание и сомнение, значит, в вас говорит русская культура.
источник
Свежие комментарии