Ирония истории состоит в том, что именно польские историки, задолго до московских книжников, сформулировали ключевые этногенетические гипотезы происхождения славян, которые впоследствии стали теоретическим фундаментом идеологии русского единства, господствовавшей в Российской империи на протяжении всего её существования.

Напомним, что в предыдущей статье мы установили, что идеология русского единства, ставшая обоснованием собирания русских земель Московским царством и, впоследствии, Российской империей была сформулирована членами киевского братства в середине XVII века и оттуда перевезена в Москву. В наиболее полном виде эта идеология сформулирована в киевском «Синопсисе» (1674 г.), который становится не только основным идеологическим произведением Российской империи, но и главным учебником по истории в России вплоть до середины XIX века. Именно по киевскому «Синопсису» били в конце XIX века украинские националисты, прежде всего Михаил Грушевский.

В Киевском «Синопсисе» приведены три этногенетические концепции происхождения славян: Роксаланская, Сарматская и Мосохова, причём первая из них подчинена второй, а вторая третьей.

Согласно Сарматской гипотезе все славяне произошли от племени руссов, которых «Синопсис» возводит к доисторическому племени Роксолан, которые, в свою очередь, произошли, в зависимости от источника, либо от Сима (сына Ноя), либо от Иафета (другого сына Ноя). Заметим, что это различие библейского происхождения весьма существенно, мы разберём этот вопрос ниже.

Мосохова гипотеза утверждает происхождение всех славян от Мосоха (Москвы), младшего сына Иафета. В соответствии с данной гипотезой, московские земли являются древней прародиной всех славян, а московиты ведут прямую линию родства от князя Мосоха, что естественно устанавливает их первостепенное право на собирание русских земель.

Однако все эти этногенетические гипотезы не были сформулированы летописцами Московского царства. Они были созданы усилиями польских историков эпохи Возрождения. Впоследствии они были использованы Киевским православным братством, которое вело борьбу не на жизнь, а на смерть с наступлением католицизма на земли Малой Руси после заключения Брестской церковной унии (1595 г.). Именно члены Киевского братства на основании разработанных поляками этногенетических гипотез происхождения славян создали идеологию воссоединения земель бывшего Древнерусского государства под Московской державой. А после Переяславской Рады (1654 г.), присоединившей киевские земли к Москве, эти гипотезы были положены в основание идеологии расширения Российской Империи на западные славянские земли.

Оговорив эти необходимые моменты, обратимся непосредственно к польским авторам.

Ян Длугош

Первым из польских авторов, кто обратился к русской истории, был Ян Длугош (1415-1480 гг.). Историю русских и славян он рассматривает в своём энциклопедическом 12-томном труде «Польская хроника» (1480 г.).

Длугош, в соответствии с концепцией «Рус, Чех, Лях» утверждает славянское родство поляков и русских, однако считает Ляха старшим братом, и следовательно утверждает необходимость собирания русских земель под польской короной.

«Хроника» Длугоша стала отправной точкой для всех последующих польских историков, работавших над историей Руси. По мнению А. Гейштора именно Длугош сформировал «основной стереотип русского соседа», а также, на что указывает Д. Карнаухов,«дискриминационные — в отношении восточных славян — идеологические «клише» [1], на которые ориентировались впоследствии как польские историки, так и представители польской элиты. Д. Карнаухов так оценивает вклад Длугоша в польскую историческую мысль:«Для последующих поколений польских историков он стал универсальным справочником — без него немыслимо было занятие историографией». Хроника Длугоша становится «отправной точкой для будущего осмысления прошлого русских земель» [Д. Карнаухов, там же].

Крайне важно отметить, что Ян Длугош говоря о родстве поляков и руссов, при этом совершенно не считает московитов руссами. На это указывает Д. Карнаухов: «...строгое разграничение в хронике Длугоша «русской» и «московской» проблематики, поскольку историк никак не ассоциирует владения московского князя с Русью» [2]. Более того, Длугош называет Киев столицей русского государства: «Обширнейшие государства руссов, главой и метрополией которых является Киев». Подчеркнём, что Длугош пишет свою Хронику в середине XV века, когда связи между Москвой и Киевом были нарушены, а сам Киев оказался под владычеством Великого Княжества Литовского. Это другой — не «москвацентричный» — Киев, с другим представлением об истории и о пути русского народа. У нас это как-то не акцентируется, но до середины XVII века, Киев вовсе не считал для себя нужным входить в состав Московского царства, которое считалось чужим, часть враждебным государством. Поворот Киева в сторону Москвы был осуществлён после Брестской церковной унии 1595 года, когда стало ясно, что русские на западных землях рискуют быть полностью ассимилированы поляками и уничтожены как народ. Естественно, что все политические течения, которые хотят оторвать Украину от России всегда будут искать опору своего мировоззрения в таком Киеве.

Ян Длугош	Матвей Меховский

Матвей Меховский


Идеи Яна Длугоша и его подход к истории Руси развивает его последователь Матвей Меховский (1457-1523 гг.).

Гипотеза происхождения руссов от сарматского племени роксалан (Сарматская гипотеза) впервые была выдвинута именно Меховским в его работе «Трактат о двух Сарматиях» (1517 г.): «Нам остается сказать о Сарматии Европейской, — пишет Меховский. —Первой тут перед нами лежит Руссия, некогда называвшаяся Роксоланией». Таким образом, Меховский впервые даёт «обоснование европейского этногенеза славян», на что указывает Х.Барыч [3]. Кроме того, как мы помним именно теория происхождения русских племён от общего роксаланского предка станет основой концепции триединого русского народа, изложенной Захарией Копыстенским и впоследствии заимствованной киевским «Синопсисом». Как следует из приведённой цитаты Руссия по Меховскому лежит на восточной окраине Европейской Сарматии. Автор подробно указывает границы Руссии: «Ограничена Руссия — с юга Сарматскими горами [Карпаты] и рекой Тирасом, которую жители называют Днестром (Niestr); с востока — Танаисом [Дон], Меотидами[Азовское море] и Таврическим островом [Крым]; с севера — Литвой, с запада — Польшей». Таким образом, в Руссию входят земли, подчинённые Польше и Великому Княжеству Литовскому, а Московское царство в Руссию не входит. Разделение Меховским Руссии и Московии также видно, например, по следующей цитате: «река Борисфен, называемая жителями Днепром (Dinepr), течет из Московии, проходит через Литву и Руссию под Смоленск и Киев».

Меховский, видимо, вслед за «Повестью временных лет» возводит происхождение славян к Иафету: «славяне произошли от Иавана, сына Иафета». Происхождение славян от Иафета ложится в основание разрабатываемой им Сарматской гипотезы. Напомним, что позднее некоторые авторы, использовавшие сарматскую гипотезу — как русские, так и польские — возводили происхождение славян к другому сыну Ноя — Симу.

Меховский продолжает развивать положение Длугоша, согласно которому моски (так Меховский называет московитов) — это не русские, однако, у Меховского моски остаются славянами. Это можно видеть например по следующим его словам: «На языке славян — русских и московитов...». Меховский нигде не приводит другой причины принадлежности москов к славяном, кроме общности языка. Впоследствии это будет использовано радикальным украинским национализмом, исключающим москалей из славянского племени, — общность языка они объясняют узурпацией оного (как и вообще русского имени), осуществлённой злокозненными варварами москалями.

По Меховскому, Москва — это столица москов, а Киев — столица Руссии. Однако, во второй части трактата Меховский называет столицей Руссии Львов, и Львовская земля лежит в центре Руссии. Видимо, это надо понимать так: Киев — столица русских до нашествия татар, а Львов — во времена написания Меховием своей рукописи.

Земля москов у Меховского находится в Европейской Сарматии: «В Европейской есть области: руссов или рутенов, литовцев, москов и другие». Однако она сильно связана с Сарматией Азиатской. Меховский постоянно указывает на подконтрольные Москве татарские земли. Кроме того, по Меховскому Псков, Новгород, Полоцк, Смоленск, Можайск, Вязьма — литовские города, последовательно захватываемые (как правило при помощи вероломства) Московским царством. Все эти наработки будут использованы три столетия спустя при создании радикального украинского национализма.

Не менее значимо другое произведение Меховского — «Польская хроника». В ней автор вслед за Длугошем, несколько изменяя своего предшественника, выводит корень русских князей из Польши: «Русс — потомок Ляха. От этого Руссия».

Обосновывая польские претензии на русские земли, Меховский обращается в своей «Хронике» к литовскому князю Ягелло, который якобы после женитьбы на Ядвиге польской «сделал запись о вечной принадлежности Польскому королевству земель Литвы, Самагиттии и Руссии».

Как отмечает Д. Карнаухов Меховский первым среди историков открыл Европе славянский Восток, его произведения «на долгое время становятся единственным широкодоступным источником исторических сведений» о России — прежде всего в Польше, но и в Европе в целом.


Мартин Кромер и Сигизмунд Герберштейн


Мартин Кромер (1512 — 1589) в трактате «О происхождении и деяниях поляков» (1555 год) продолжает развивать сарматскую гипотезу происхождения русских.

Однако, в отличие от Длугоша и Меховского, Кромер утверждает, что мосхи и русские — это один и тот же народ:

«[Мосхи] не только подчинили себе всех князей того же языка и той же народности; остальные также народы русских, много крупнейшие, древнейшие и важнейшие, чем Мосхи в то время, а именно владимирцы, новгородцы, ярославцы, тверичи, можайцы, суздальцы, псковичи, рязанцы, северцы и другие, будучи все завоеванными, вошли в московское имя, притом, однако, так, что даже и теперь еще одинаково охотно признают имя русских. Так, некогда Киевский, а теперь Московский митрополит еще именуется митрополитом России, как другими, так и Константинопольским патриархом, и сам этот титул, как более значительный и почетный, чем Московии, употребляет. И сами также Московские князья не столько Москов, сколько всей России господство в своих написаниях, хотя и ложно, себе присваивают. Оттуда ясно, что имя москов не древнее и что они составляют часть Русских и некий один народ, не так давно изменивший свое название от крепости-города, который на громадные пространства земель отстоит от древней страны этих москов или мосхинов».

Кромер развивает Сарматскую гипотезу, выдвинутую Меховским, в его работах она обретает законченные черты. Именно у Кромера Сарматская гипотеза становится не просто географическим указанием на территорию расселения русских, а именно этногенетической гипотезой. Кромер, в рамках разрабатываемой Сарматской гипотезы, возводит происхождение сарматов (а значит и русских) к ветхозаветному Асармоту/ Сармате, потомку Сима, сына Ноя. Напомним, что у Меховского славяне происходят от другого сына Ноя — Иафета. Однако возведение Меховским славян к Иаету никак не связано с Сарматской гипотезой и представляет, по-видимому, прямое заимствование из русских летописей.

Заметим, что Кромер не использовал Мосохову гипотезу и не считал московитов каким-то особым древним племенем: «...имя москов не древнее...», — пишет Кромер. Как утверждает А. Робинсон, Кромер был знаком с данной концепцией, однако относился к ней скептически.

Отметим, что Киев Кромер называет «столицей Русской империи».

Признание Кромером москов русскими — в отличие от его предшественников: Яна Длугоша и Матвея Меховского — вероятно обусловлено привлечением им в своих изысканиях «Записок о Московитских делах» (1549 г.), составленных австрийским дипломатом и путешественником, побывавшем в Московии, Сигизмундом Герберштейном (1486 — 1566 гг.).

В своих «Записках» Герберштейн также указывает, что русские произошли от Иафета: «это народ славянский из племени Иафета». При этом Герберштейн отвергает роксоланскую теорию происхождения русских: «Многие полагают, что Руссия прозвалась от Роксолании через перемену звуков. Но московиты отвергают эти мнения, как несогласные с истиной, подтверждая тем, что их народ издревле назван Россея, т. е. народом рассеянным или разбросанным, на что указывает самое имя, потому что Россея, на языке руссов, значит рассеяние».

По Герберштейну московиты — это русские: «Из государей, которые ныне владеют Руссией, главный есть великий князь московский, который имеет под своей властью большую ее часть; второй — великий князь литовский, третий — король польский, который теперь правит и в Польше и в Литве». Обратим внимание на то, что главным среди претендентов на Руссию Герберштейн называет Московского царя.

«Записки» Герберштейна после своего издания были весьма популярны и оказали большое влияние на тогдашнюю историческую науку как польскую, так и Европейскую.

Мартин Кромер	Сигизмунд Герберштейн

Мартин Бельский


Мартин Бельский (1495 — 1575 гг.) в своём труде «Хроника всего света» (1550 г.) отказывается от концепции, принятой Длугошем («Чех, Рус и Лях»), он пишет: «Откуда Русь имеет имя, об этом существуют различные людские мнения. Хотя наши старшие хронисты, как Длугош и Меховита [Меховский], и думают, что они названы так от Руса, брата или внука Леха, но этого не может быть ни в каком случае, так как Русь много старше <...>, чем наш предок Лех туда пришел. <...> Другие хотят вести ее название от местечка Руссы, которое находится недалеко от Новгорода в Москве, а иные от русых волос, с какими теперь более всего видишь руснаков. Другие ее также от Фет Русыма, потомка Хама, выводят, как Северин Доминиканец в Генеалогии Христа Господа, которая недавно вышла в Риме. А иные от князя Рос, которого встречаем у Езекииля в Священном Писании. Но самое верное — что от рассеяния, как я писал раньше, имеют имя, ибо этот народ так сильно распространился по свету, что наполнил собою великую часть Европы и Азии». Как мы видим, по вопросу о происхождении русского имени мнения Бельского и Герберштейна (см. выше) совпадают. И это не случайно, ибо «Записки» австрийского путешественника были ценным материалом для исторических изысканий польских историков и хронистов, как правило, плохо знакомых с языком московитов.

Один из томов «Хроники всего света» Бельского выходит под названием «О народе Московском или русском», что само по себе уже указывает на то, что автор считает московитов русскими. Более того, Бельский разрабатывает московоцентричную версию истории восточных славян. Он развивает положение о происхождении русских от Иафета, и утверждает, что «московский народ» ведёт прямую родословную от Мезеха (Мосоха), младшего сына Иафета: «Мезех, от которого Москва и все словены».

Видимо, именно Бельским была впервые выдвинута Мосохова гипотеза. Однако некоторые современные исследователи указывают, что Бельский основывался на более ранней незавершённой рукописи Бернарда Ваповского (1456-1535 гг.), который ещё в 80-х годах XV века якобы писал: «Поляки, чехи, болгары, словены и прочие русы происходят от Мосоха или Москвы, сына Иафетова, и вышли из краев Московских». Впрочем, версия о выдвижении именно Ваповским Мосоховой гипотезы до сих пор остаётся спорной, поскольку его рукопись не сохранилась. С ней работали Бельский и Кромер, однако неясно, где они заканчивают цитировать Ваповского, а где приводят собственные построения.

Не менее любопытно следующее рассуждение Бельского, приводимое им в книге «Польская хроника» (1564 г.): «Сама языковая общность наша с московитами явно свидетельствует, что мы происходим от одного народа и потому должны быть детьми от одного общего отца».

Кроме того, Мартин Бельский разделяет Русь на «Великую Русь», к которой он относит Московию, и «Малую Русь», к которой он относит все русские земли, оказавшиеся «под королевством Польским в Сарматии». В Киевских источниках такое разделение появится полвека спустя в «Полинодии» Захарии Копыстенского, о чём мы подробно писали в предыдущей статье.

Причины явных русофильских тенденций в «Хронике» Бельского Д. Карнаухов усматривает в «антикатолической направленности как хроники в целом, так и концепции истории народов Восточной Европы»[4].


Матвей Стрыйковский


Главным трудом Стрыйковского (1547 — 1593 гг.) стала «Хроника польская, литовская, жмудская и всея Руси» (1582 г.). Именно Стрыйковский, как показывает А. Робинсон, впервые объединил Мосохову и Сарматскую гипотезы, подчинив вторую из них первой.

Сначала Стрыйковский утверждает происхождение сарматов от Асармота, потомка Сима, сына Ноя: «Асармот, сын Иоктана, внук Евара, правнук Салы, пращур Арфаксада, который был сыном Сима, основал и размножил великие и обширные народы Асармотов (Asarmoty), названные от своего имени, которых потом с течением и сменой времен различные историки именовали Сарматами. И под этим именем у историков объединены некоторые скифские народы и все наши предки: Москва, Поляки, Русаки, Поморяне, Волынцы, Литва, Жмудь и т. д».

А следом вводит Мосохову гипотезу:
«Мосох или Мешех, что с еврейского на латинский переводится extendens, по-польски wyciagajcy i rosciagajcy (Вытягивающий и Растягивающий), названный, как излагает Тилеманн Стелла, либо от натягивания лука, либо от расширения и удлинения границ, был шестым сыном Иафета, внуком Ноя. Mosoch, extendens, attrahens, prolongans, vallans, vel saepiens (Растягивающий, продлевающий, притягивающий, оттягивающий либо ограждающий). Он и есть отец и патриарх всех народов Московских, Русских, Польских, Волынских, Чешских, Мазовецких, Болгарских, Сербских, Хорватских и всех, сколько их есть, народов славянского языка и происхождения».

Отметим, что помимо того, что именно Стрыйковский среди польских авторов наиболее последовательно простроил Мосохову гипотезу и связал её с Сарматской гипотезой, он также дал наиболее полное доказательство наследование киевского престола Московскими царями. На возникающий закономерный вопрос: зачем это было польскому историку, у нас нет окончательного ответа. Однако, известно, что Стрыйковский был первым историографом Великого Княжества Литовского. На основании этого можно предположить, что он выполнял заказ определённых элит Литовского княжества, обеспокоенных засилием поляков, особенно после Люблинской унии 1569 года, фактически подчинившей Великое Княжество Литовское Польскому королевству. Такое предположение о мотивах Стрыйковского не является нашим ноу-хау. Так, А. Робинсон считает, что Стрыйковский стремился «создать впечатление всемирного признания Московского государства от Мосоха» [5], и приходит к выводу, что созданная Стрыйковским генеалогия Московского государства представляла Россию «крупнейшей и славнейшей славянской державой, населённой самым многочисленным и могущественным среди славян московским народом, а также наиболее славной по своему происхождению». [6]

Мартин Бельский	Матвей Стрыйковский

Как легко видеть, Мосохова гипотеза представляется более выгодной для идеологии всеславянского единства под единой державой московского царя, чем Сарматская, поскольку указывает на московское происхождение всех славян, а следовательно и на главенствующую роль Москвы в славянской семье народов. Однако, Сарматская и Мосохова гипотезы строят (что видно, например, из вышеприведённой выдержки из книги Стрыйковского) разные генеалогии: Сарматская генеалогия берёт своё начало в ветхозаветном Асармоте, потомке Сима, а Мосохова — от Мосоха, сына Иафета. В соответствии с этим расхождением, русские и московиты оказывались в разных генеалогиях, что, как пишет Д. Карнаухов, «усиливало политически ангажированный тезис их «инородности» друг другу».

Это опасное противоречие было замечено не только Стрыйковским, но и русскими авторами, перенявшими у поляков, как мы указывали ранее, рассматриваемые этногенетические гипотезы. Для его нейтрализации необходимо было заменить каким-то образом утверждение Сарматской гипотезы о происхождении славян от Сима на просхожение от Иафета — как это устанавливает Мосохова гипотеза.

Так, автор киевского «Синопсиса», рассматривая Сарматскую гипотезу происхождения славян, утверждает происхождение славян от Иафета: «Савромации, или Сармации страна есть вся в тойже Европе, третией части Света, жребия Афетова, обаче сугуба есть». Однако автор оговаривает там же, что есть разные воззрения на происхождение Сарматов: «Иныи Летописци род Сарматов производят от Асармофа, или от Сармофа, праправнука Арфаксадова, сына Симова. Инии от Рифада, внука Афетова, того ради, яко Асармофа и Рифада племя совокупившеся купно обиташе, откуду под тем Сарматским именем все прародители наши Славенороссийскии, Москва, Россы, Поляки, Литва, Поморяне, Волынцы и прочая заключаются». Таким образом (и это крайне существенно!) автор киевского «Синопсиса» до конца не устраняет противоречие между рассматриваемыми нами гипотезами, более того, он сам указывает на наличие такого противоречия.

Противоречия между этногенетическими теориями, введёнными польскими авторами и перенятыми русскими книжниками, были сполна использованы при создании в конце XIX века радикального «антимоскальского» украинского национализма, идеология которого опирается на работы польского реваншиста Франциска Духинского (1816 — 1893 гг.). Именно Духинский, существенно развивая идеи своих более ранних соотечественников, создаёт теорию происхождения славян, в рамках которой москали вообще перестают быть славянами. Москали по Духинскому — это варвары азиаты, враги культуры и цивилизации. Польша же в трактовке Духинского оказывается форпостом цивилизованной Европы, противостоящим нашествию азиатских москальских орд. На этом основании Духинский требовал восстановить Польское королевство, которое тогда не существовало как государство. Все эти вопросы мы рассмотрим в следующей статье. А пока подведём некоторые итоги.

***

Ирония истории состоит в том, что именно историки польского Возрождения, задолго до московских книжников, сформулировали этногенетические гипотезы происхождения славян, которые впоследствии стали теоретическим фундаментом идеологии русского единства. Естественно, что большинство польских авторов разрабатывало эти гипотезы для оправдания экспансионистской политики Польского королевства на территории проживания русских — Великое Княжество Литовское и Московское царство. Попав на русские земли эти гипотезы были соответствующим образом адаптированы для отечественных нужд.

В соответствии со стереотипическим русским воззрением Польша предстаёт как однозначный враг России, безустанно строящий козни нашей Родине. По большей части это действительно так. Однако из всего вышесказанного следует, что в эпоху Возрождения в Польше возникли две различные историографические школы. Одной из них наследует Франциск Духинский с его утверждением неславянского (нерусского) азиатского происхождения москалей. Однако была и другая школа, которая, в силу не до конца ясных причин, утверждала происхождение всех славян от Москвы, а значит и, как минимум, право Москвы на собирание всех славянских земель под своей державой. Как все мы понимаем, восторжествовала впоследствии первая из означенных историографических школ.

В заключение отметим, что наработки польских историков были сполна использованы русскими, о чём свидетельствуют значительные территориальные приобретения на землях западных славян, осуществлённые Московским царством начиная с XVII века.

 

Ссылки на источники, на которые не удалось обнаружить прямые ссылки в интернете:

[1] Д. Карнаухов История русских земель в польской хронографии конца XV — начала XVII века, стр. 42.

[2] Там же, стр. 32.

[3] Цитирую по Д. Карнаухову, там же стр. 63.

[4] Там же, стр.122.

[5] А. Робинсон Историография славянского Возрождения и Паисий Хилендарский, 1963. С. 105-106.

[6] Там же, стр. 112-113.

http://atrizno.livejournal.com/7127819.html