26 октября 1927 года все информационные агентства сообщили сенсационную новость, с ликованием встреченную десятками миллионов людей разных национальностей и вероисповеданий. Суд в Париже полностью оправдал эмигранта из России Шолома Шварцбарда, обвинявшегося в убийстве такого же эмигранта Семена (именовавшего себя Симоном) Петлюры.
Этой новости, без преувеличения, затаив дыхание, ожидал весь мир. По резонансу среди мировой общественности она ничем не уступала процессам Дрейфуса и Бейлиса, буквально потрясшим в свое время совесть человечества. И восторг во всем мире после того, как решение парижских присяжных стало известно, был практически всеобщим. Скрежетали зубами от ненависти и бессилия только украинские националисты и в Германии издания набирающей силу национал-социалистической рабочей партии, вроде печально известного «Der Stürmer», вопили о «еврейском заговоре».
Но в отличие, от упомянутых процессов, никто не подвергал сомнению сам факт совершенного обвиняемым. В убийстве Шварцбард не просто сознался. Он специально сдался полиции, хотя имел все возможности скрыться и не быть найденным. Ему было важно не только (а, скорее всего, и не столько) убить бывшего главу канувшей в историческое небытие полупризрачной Директории УНР («В вагоне Директория, а под вагоном территория»), сколько донести до всего человечества правду о совершенных им немыслимых преступлениях против еврейского народа.
Убийство произошло в Париже 25 мая 1926 года, и обвиняемый на суде описал его следующим образом: «Когда я увидел, что он выходит из ресторана на улице Расина, то посмотрел ему в лицо и крикнул (на украинском языке, как и следующую фразу. – авт): «Господин Петлюра?» Я очень боялся ошибиться и убить невинного человека. Он мне ничего не ответил, но инстинктивно повернулся ко мне. После этого я был уверен, что это был Петлюра, и снова крикнул: «Защищайся, негодяй!» Он ничего не ответил и замахнулся на меня палкой. Тогда я выпустил в него, одну за одной, пять пуль».
Когда прохожие в ужасе начали разбегаться, убийца остался спокойно стоять на месте, дожидаясь полицейского, которому и отдал револьвер. Петлюра в это время был еще жив и умер уже в больнице, в которую его срочно доставили.
Кто же он был этот странный преступник, который более всего сам хотел отдаться в руки правосудия? Зная при этом, что во Франции суд предусматривает за умышленное убийство смертную казнь через отсечение головы гильотиной или, в лучшем случае, бессрочную каторгу в убийственных условиях Французской Гвианы? Шварбард, по профессии часовщик, родился в 1886 году в Измаиле Бессарабской губернии в бедной семье старого солдата, участника русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Никакого образования, кроме нескольких лет хедера, он не получил. Участвовал в Первой русской революции, увлекся тогда анархизмом, потом эмигрировал в Европу и жил в Париже. С началом войны с Германией Шварцбард поступает добровольцем в Иностранный легион. Воюет храбро, получает высшую награду Легиона – «Серебряный крест». В 1917 году в битве на Сомме тяжело ранен и комиссуется по инвалидности. В августе экс-легионер приезжает в Одессу и после начала Гражданской войны воюет в Красной армии, в том числе в бригаде Григория Котовского, действовавшей в основном против петлюровцев. Однако большевиком не становится, как анархист к Советской власти относится весьма сдержанно и в конце 1920 года вновь возвращается в Париж.
В ходе Гражданской войны Шварцбард воочию видел последствия погромов, творимых петлюровцами, убитых «борцами за самостийну Украину» еврейских детей, женщин, стариков и уже тогда у него появилась мысль о мести за свой народ. На суде он так объяснял мотивы своих действий: «Когда я был в России, один рабочий, не еврей, который только вышел из госпиталя, рассказал мне, что там вместе с ним были на лечении несколько бывших петлюровских офицеров. Цинично, с каким-то садизмом, они хвастались, что изнасиловали пятерых еврейских женщин. До этого я сам видел так много зверств, что мне хотелось быстрее их забыть, но рассказ рабочего заставил меня вспомнить, что за эти зверства до сих пор никто не отомстил. И с этого дня меня захватила навязчивая мысль убить виновного во всех этих ужасах – Петлюру».
Характерен в связи с этим его следующий диалог с судьей о еврейских погромах на Украине:
– Но Петлюра утверждал, что погромы провоцировали большевистские агитаторы, которые хотели таким образом дискредитировать независимую Украинскую республику?
– Большевики этим не занимались. Я хорошо знаю, что погромы происходили только там, где побывал Петлюра со своими бандитами.
А на вопрос, не выполнял ли он поручение какой-либо политической организации, Шварцбард гордо ответил: «Нет! Я действовал совершенно самостоятельно. А если и выполнял чье-то поручение, то это было поручение моего измученного народа».
На суде приглашенные обвинением свидетели из числа националистической эмиграции активно пытались доказать, что Шварцбард действовал не сам, а выполнял задание Москвы. Но суд признал, что ни малейших подтверждений этому нет. Как нет их и до настоящего времени, когда уже почти все известно о деятельности в то время советской разведки. Чекисты были здесь совершенно ни при чем – ликвидация бывшего главы Директории ими никогда не планировалась по совершенно очевидной причине. ИНО ОГПУ совершенно правильно считал Петлюру с его непомерными амбициями, комплексом Наполеона и неуемной склонностью к интригам лучшей гарантией того, что украинская националистическая эмиграция будет находиться в состоянии постоянной взаимной грызни и не объединит свои действия против СССР.
На суде защитой было обнародовано множество документов и выступили сотни человек, свидетельствовавших, что страшные погромы устраивали не какие-то банды, а именно регулярные воинские части УНР по прямому приказу своих командиров и, как минимум, при полном отсутствии противодействия высшего командования. И защита неопровержимо доказала, что сам «головный отаман Рэспубликанськых вийськ» (Верховный главнокомандующий) Петлюра был полностью в курсе происходившего и не предпринял, несмотря на множество обращений к нему еврейских общин, общественных, религиозных деятелей и организаций с мольбой о помощи, ничего, чтобы остановить творимое его армией уничтожение целого народа.
Например, было установлено, что в 1919 году в винницкую резиденцию главы Директории прибыла делегация евреев из Бердичева, умолявшая остановить погром и называвшая в качестве его организаторов конкретные фамилии петлюровских командиров. Она была сразу же арестована, а когда потом все же освобождена, то от имени Петлюры делегатам было передано следующее: «Люди, на которых вы жалуетесь, являются гордостью Украины!»
Следующую еврейскую делегацию из Бердичева Петлюра соизволил принять, но единственное, что ей ответил, было: «Не ссорьте меня с моей армией!» А его военный министр генерал-хорунжий Всеволод Петров (с началом карьеры в армии УНР ставший в одночасье из Петрова «Петривым») с циничной откровенностью заявил: «Еврейские погромы – это наше знамя!»
Чрезвычайно поразили присяжных рассказы переживших петлюровские погромы людей. Например, как во время ставшего известным даже в Европе, Проскуровского погрома (в ходе которого было лишено жизни более 1500 человек) петлюровцы подбрасывали младенцев вверх, потом ловили их на штыки, а военный оркестр в это время постоянно играл «Щэ нэ вмэрла».
Как воспринималось происходящее современниками, оставил свидетельство «печальный Пьеро» Александр Вертинский, живший в то время в Париже…
Полностью читать ЗДЕСЬ
Свежие комментарии