Некоторые параллели легенде о призвании варягов (продолжение)

С позиций сравнительного анализа итальянских и древнерусской легенд предпочтительнее выглядит другой памятник средневековой литературы, созданный на Апеннинском полуострове, – написанная не позже 1080 г. Аматом из Монте-Кассино латинская хроника, получившая позже название «История норманнов». Интересующий нас фрагмент этого сочинения приводится в изложении Джона Джулиуса Купера, 2-го виконта Норвич (1929 – 2018).

«<...> группа из примерно сорока молодых нормандцев, возвращаясь в 999 г. на корабле из Палестины, посетила Салерно, где их гостеприимно встретил князь Салерно Гвемар18. Их мирный отдых там был <...> прерван появлением сарацинских пиратов: местные жители так боялись их ужасной жестокости, что даже не пытались сопротивляться. <...> нормандцы взялись за оружие и бросились на врага. Их пример придал мужества салернцам, <...> а сарацины, не ожидавшие противодействия, были все убиты или обратились в бегство. Восхищённый Гвемар
сразу предложил доблестным героям богатое вознаграждение, если они останутся при его дворе. Нормандцы отказались: после долгого отсутствия они торопились вернуться домой. Однако они были вполне готовы поговорить со своими друзьями, многие из которых были бы безусловно заинтересованы таким предложением <...>. После этого они уехали, нагруженные подарками от Гвемара, <...> – там были “лимоны, миндаль, соленые орехи, прекрасные одеяния, железные орудия, отделанные золотом”» [Норвич Дж., 2005, с. 25].(19)

Отметим, что ранее, в уже попадавших в поле нашего зрения текстах, действовали (= бились с врагами) только приглашённые в страну иноземцы, а в Салерно, если верить Амату из Монте-Кассино, призванным защитникам предшествуют добровольные, ведь Гвемар III только после свершённого молодыми нормандскими паломниками подвига по защите города предлагает им остаться на службе. Большего внимания достоин мотив двух волн пришельцев, который отражается в этом произведении необычным для всей предшествующей литературы о призвании иноземцев способом. В рассказах о саксах первая, не слишком внушительная волна переселенцев, приступив к исполнению обязанностей по защите пригласившей её стороны от врагов, со временем добивалась прибытия новой, более многочисленной группы своих соотечественников. Эти миграционные потоки суммировались, на новых землях закреплялись и первопереселенцы, и вновь прибывшие. Такая же демографическая схема описана и у Арнульфа Миланского. По-иному у Амата из Монте-Кассино. Освободившие Салерно норманны не остались там служить или править, они ушли, а придут другие, за которыми отправлено посольство с дарами. Закрепиться на новых землях сможет, в отличие от саксов, только вторая волна. Так, по летописи, было и у кривичей со словенами, мерей да чудью. Варягов «из-за моря», взимавших с них дань в 6367
(859) году, они изгнали (первая волна иноземцев не прижилась), а Рюрик с братьями, явившиеся через три года из тех же краёв (вторая волна), успешно утвердился на новых землях.


В средневековых сочинениях по истории Ирландии мотив двух миграционных волн иноземцев представлен более рельефно, чем у Амата из Монте-Кассино. Первая волна здесь не мимолётна как в Салерно, а фиксируется в хронологическом диапазоне нескольких десятилетий, и схлынула она не сама по себе: пришельцы были изгнаны.

Обратимся «Топографии Ирландии» Гиральда Камбрийского, созданной в 1188 году: «Тридцать лет множество норвежцев и единоличная власть Торгильса царили в Ирландии, затем народ ирландцев, избавившись от рабства, обрёл прежнюю свободу и снова стал управляться своими королями. <...> Прошло немного времени, и из Норвегии и северных островов потомки тех, кто остался от прежних переселенцев, то ли каким-то неведомым образом, то ли из рассказов своих предков узнавшие об этой прекрасной стране, прибыли на остров уже не с военным флотом, но на торговых кораблях. <...> А поскольку народу ирландцев присуща <...> врожденная праздность в сочетании с полным нежеланием плавать по морю или утруждать себя торговлей, то с полного согласия всего королевства они сочли полезным допустить в некоторые области своей страны какой-нибудь другой, способный взяться за это народ, чьё основное занятие – торговать с разными странами. Их предводителями были три брата, а именно, Олаф, Сигдриг и Ивар. Сначала они возвели три города: Дублин, Уотерфорд и Лимерик. В Дублине стал править Олаф, в Уотерфорде Сигдрик, в Лимерике – Ивар» [Хроники длинноволосых…, с. 238].

Ещё одним литературным памятником, содержащим сходный текст, является предисловие к «Завещанию Морана»(20). Оно представлено в некоторых руко-писях, содержащих это сочинение, и состоит из двух частей: стихотворного нарратива (предположительно датируемого X – XI вв.), и более позднего прозаического текста, который, по-видимому, является комментарием к стихотворному [Николаев Д.С., 2012, с. 190].

В предисловии к «Завещанию Морана» рассказывается: «Был великий ропот среди вассальных племен Ирландии во время [правления] трёх королей Ирландии: Фиаху Финнолаха, Фега сына Фидега Кайха и Бреса сына Ферва. <...> Были велики и непереносимы тяжесть налога, и размер подати, и твердость правления этих трёх королей для вассальных племён Ирландии. Вассальные племена сочли это за зло: их разум был [сосредоточен] на размере податей, которые были [наложены] на них, и тяжести своего служения, ибо благородные роды повелевали землями, в которых они жили. Вассальные племена устроили собрание в одном месте, чтобы прийти к соглашению. <...> Вот замысел, который они придумали тогда: устроить пир в доме Корпре-головы-кошки <...>, и пригласить господ посетить их, и убить их, чтобы власть была у них самих» [там же, с. 192, 193].

После воплощения этого замысла «Не давала <...> земля свои плоды вассалам <...>, и был великий голод среди мужей Ирландии, так как не было еды от земли, ни даров леса, ни рыбы в устьях рек, ни молока у коров, ни правильной погоды [там же, с. 193]. Через какое-то время, когда Корпре умер, королевство предложили его сыну Морану, тот сказал, что не может принять его, потому что оно не принадлежит ему по праву, и указал на тех, у кого такое право есть: «<...> это три наследника Ирландии, которые находятся в Шотландии: Фередах Светлоудачливый, Корв Голоухий и Типраде Обильный Землями. Пусть к ним пойдут, чтобы вручить им королевство, потому что им оно принадлежит по праву» [там
же]. Вернувшиеся вскоре короли заключают с вассальными племенами договор.

В этих рассказах из ирландской истории уже не раз упоминавшийся мотив двух миграционных волн иноземцев акцентирован успешностью второй из них, так как те, кто принадлежал к первой, изгоняются местными племенами. Близость обоих этих повествований легенде о призвании варягов (сюжетно, структурно, в части наличия элементов переселенческого сказания) очевидна.21 Е.А. Рыдзевская писала, что вопрос об отражении в летописи каких-нибудь варяжских преданий «отпадает», так как «дошедшая до нас достаточно богатая литература скандинавского Севера не содержит ни одного хотя бы отдаленного намека на что-нибудь подобное» [Рыдзевская Е.А., 1978, с. 167]. Действительно, в сагах аналогий тому, что записано в ПВЛ под 6367 (859) и 6370 (862) гг., не находится, хотя о переселении на новые земли, включая такие отдалённые, как Исландия,
Гренландия и даже Винланд, который локализуют в Северной Америке, расска-зывается часто. Только переселения эти инициировались самими скандинавами, а не начинались в связи с их «призванием» аборигенами (в Исландии их вообще не было). Как видно из нашего обзора, о призвании рассказывали, по преимуществу, не те, кого звали защищать или править, а те, кто выступал приглашающей стороной. Сказания с мотивом призвания есть там, где имело место реальное переселение: в Англии, Ирландии, Италии, на Руси.

Отметим, что в предисловии к «Завещанию Морана» вторая волна пришельцев-иноземцев возглавляется представителями той же самой династии, что правила страной до восстания населявших её племён. О преемственности власти можно говорить и применительно к рассказу Гиральда Камбрийского, у которого говорится о «потомках тех, кто остался от прежних переселенцев». На лицо наличие мотива возвращения (в результате призвания на царство) ранее низложенного иноземного правящего рода. В ПВЛ присутствие такого мотива не очевидно, ведь первая волна иноземцев не персонифицирована, не сообщается, какие это были варяги и под чьим предводительством они собирали дань с местных
племён. Однако поиск князя в их среде (не смотря на то, что ранее они были изгнаны), озадачивающий исследователей может иметь в своей основе тот же мотив, но реализуемый на уровне этнических общностей, а не персоналий.

В известных памятниках средневековой письменности выделяемый нами мотив возвращения аборигенами на царство (в результате призвания) ранее низложенного ими же иноземного правящего рода не известен, кроме истории, зафиксированной ещё в VI в. в сочинении Прокопия Кесарийского «Война с готами» [II. 15. 1 – 3]. Приводим её в самом кратком изложении. Во времена византийского императора Юстиниана I, эрулы (герулы), расселившиеся в Иллирии, однажды убили своего короля («внезапно без всякой вины») просто потому, что захотели «жить без царей»(22).

Далее Прокопий пишет: «Совершив это преступление, они тотчас же в нём раскаялись. Они стали говорить, что жить в анархии, без вождей они не могут. После многих общих совещаний всем им показалось лучшим послать просить себе в короли кого-нибудь из людей царского рода с острова Фулы». На этом «острове» (т. е. в Скандинавии) проживали соплеменники цареубийц – часть эрулов, что переселилась из Подунавья после поражения в войне с лангобардами. Сюда-то и прибыли послы, нашедшие там «многих лиц царского рода». Выбрав понравившегося, они отправились обратно, но в пути кандидат умер от болезни. Пришлось вновь вернуться на остров. Теперь послам приглянулся тот, кто назывался Датия, за которым «последовал брат его Аорд и двести юношей».

У Прокопия речь идёт об одном и том же этносе – герулах, но он разделён проживанием на весьма удалённых территориях (остров Фула – это вообще за морем), и поэтому одна часть его уже может определяться как иноземцы по отношению к другой. Сходство в ряде важных деталей этого рассказа с ирландскими имеет место, но хронологически он отстоит от них слишком далеко – на многие столетия. Возможно, герульская версия была базовой для цепочки какихто иных, последовательно влиявших друг на друга, и не нашедших отражения в памятниках письменности, но повлиявших на формирование легенд о призвании правителей, записанных уже много позже – в XII в. Вероятнее однако бытование какого-то сказания, возможно никак не связанного с герульским, но предшествующего появлению ирландских и древнерусского и повлиявшего на них. Это гипотетическое произведение могло быть более близким к ним не только по времени своего возникновения, но и сюжетно, и структурно.

ЛИТЕРАТУРА

Алимов Д.Е., 2017. «Готско-славянское» королевство: раннесредневековый Иллирик в дискурсивном пространстве этнопоэзиса // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Т. 27. Вып. 4. Ижевск. С. 516 – 524.
Аравийская старина. Из древней арабской поэзии и прозы / Пер. с араб. А.А. Долининой и Вл. В. Полосина. Отв. ред. Б.Я. Шидфар. М., 1983. – 142 с.
Арнулъф Миланский. Деяния архиепископов миланских // Хроники Италии / Пер. с латин. и коммент. И.В. Дьяконова. М., 2020. С. 39 – 87.
Барац Г.М., 1913. Происхождение летописного рассказа о начале Руси. Киев. – [2], 68 с.
Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов / Пер. с латин., вступ. ст., коммент. В.В. Эрлихмана. СПб., 2001. – 361, [1] с.
Берзин Э.О., 1982. Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках. М. – 332 с.
Бондаренко Д.М., 1993. Привилегированные категории населения Бенина накануне первых контактов с европейцами. К вопросу о возникновении классов и государства // Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. Памяти Л.Е. Куббеля / Отв. ред. В.А. Попов. М. С. 145 – 168.
Бондаренко Д.М., 1995. Бенин накануне первых контактов с европейцами. Человек. Общество. Власть. М. – 339 с.
Бондаренко Д.М., 2001. Доимперский Бенин. Формирование и эволюция системы социально-политических институтов. М. – 350 с.
Видукинд Корвейский. Деяния саксов / Вступ. ст., пер. и коммент. Г.Э. Санчука.. М., 1975. – 272 с. Вілкул Т.Л., 2015. Літопис і хронограф. Студії з домонгольського київського літописання. Київ. – 518 с.
Воронина В.Л., Григорович Н.Е., 1986. Художественная культура Б[енина]23 // Африка: энциклопедический справочник. Т. 1. А – К / Гл. ред. Ан. А. Громыко. М. С. 325, 326.
Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских / Предисл., пер. и примеч. JI. M. Поповой. М., 1961. – 172 с.
Гальфрид Монмутский. История бриттов / Пер. с латин. А.С. Бобовича // Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина / Изд. подгот. А.С. Бобович, А.Д. Михайлов, С.А. Ошеров. М., 1984. С. 5 – 137.
Гильда Премудрый. О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды / Пер., вступ. ст. и примеч. Н.Ю. Чехонадской. СПб., 2014. – 458, [5] с.
Данилевский И.Н., 2004. Повесть временных лет: герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М. – 383 с. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. и коммент. М.М. Покровского. М.; Л., 1948. – 559 с.

Из «Англосаксонских хроник» (период до 750 г.) // Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов / Пер. с латин., вступ. ст., коммент. В.В. Эрлихмана. СПб., 2001. С. 220 – 237.

Из «Истории лангобардов» / Пер. Т.И. Кузнецовой // Памятники средневековой латинской литературы IV – IX веков / Отв. ред. М.Е. Грабарь-Пассек, М.Л. Гаспаров. М., 1970. С. 245 – 256.

Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Getica) / Вступ. ст., пер. с латин., коммент. Е.Ч. Скржинской. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1997. – 505, [1] с.
Козьма Пражский. Чешская хроника / Вступ. ст., пер. и коммент. Г.Э. Санчука. М., 1962. – 296 с.
Кочакова Н.Б., 2007. Священный Иле-Ифе: идеализированный образ и историческая реальность. М. – 271 с.
Куликова Ю.В., 2015. Власть и государство у кельтов // ВИ. № 2. С. 111 – 120.
Левинсон Г.И., 1974. Филиппины // Советская историческая энциклопедия. Т. 15. Феллахи – Чжалайнор / Гл. ред. Е.М. Жуков. М. Стб. 91 – 108.
Лев Марсиканский и Петр Дьякон. Хроника Монтекассино / Пер. с латин. и комм. И.В. Дьяконова; под ред. И.А. Настенко. М., 2015. – 519 с.
Левтонова Ю.О., 1979. История Филиппин. Краткий очерк. М. – 295 с. Летопись попа Дуклянина / Пер. и коммент. С.В. Алексеева. СПб., 2015. – 288 с.
Лукин П.В., Стефанович П.С., 2010. Новый труд по истории древних славянских государств // Славяноведение. № 4. М. С. 67 – 79.
Мельников Г.П., Петрухин В.Я., 2020. Чешское «язычество» и «Славянские древности»: чешская средневековая традиция // Славяноведение. № 2. М. С. 11 – 17.
Мельникова Е.А., Петрухин В.Я., 1995. Легенда о «призвании варягов» и становление древнерусской историографии // ВИ. № 2. С. 44 – 57.
Мифы народов мира. Энциклопедия: Т. 1. А – К / Гл. ред. С.А. Токарев. 2-е изд. М., 1991.– 671 с.
Мишин Д.Е., 2017. История государства Лахмидов. М. – 448 с.
Моисеева Т.А., 1997. Царская власть у фригийцев (к интерпретации легенды о Гордиевом узле) // Древние цивилизации. От Египта до Китая. Вестник древней истории (1937 – 1997). М. С. 626 – 636.
Ненний. История бриттов / Пер. с латин. А.С. Бобовича // Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина / Изд. подгот. А.С. Бобович, А.Д. Михайлов, С.А. Ошеров. М., 1984. С. 171 – 193.
Николаев Д.С., 2012. Легенда о призвании варягов и проблема легитимности власти в раннесредневековой историографии // Именослов. История языка. История культуры / Отв. ред. Ф.Б. Успенский. М. (Труды Центра славяно-германских исследований. II). С. 184 – 199.
Норвич Дж., 2005. Нормандцы в Сицилии. Второе нормандское завоевание. 1016 – 1130 / Пер. с англ. М. – 367 с. Петрухин В.Я., 1995. Начало этнокультурной истории Руси IX – XI веков. Смоленск; М.– 317 с.
Петрухин В.Я., 2014. Русь в IX – X веках. От призвания варягов до выбора веры. 2-е изд., испр. и доп. М. – 464 с.
Петрухин В.Я., 2019. Посох Криве-Кривайтиса в балто-славянской перспективе // Балтославянские исследования–XX. Сборник научных трудов / Отв. ред. В.А. Дыбо. М. С. 395 − 408.
Пиотровский М.Б., 1985. Южная Аравия в раннее средневековье. Становление средневекового общества. М. – 224 с.
Повесть временных лет / Подгот. текста, пер., ст. и коммент. Д.С. Лихачева; под ред. В.И.
Адриановой-Перетц. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1996. – 667, [1] с.
Полное собрание русских летописей. Т. II. Ипатьевская летопись. 2-е изд. / Под ред. А.А. Шахматова. СПб., 1908. – 638 с.
Прокопий из Кесарии. Война с готами / Пер. с греч. С.П. Кондраьева. Вступ. ст. З.В. Удальцовой. М., 1950. – 516 с.
Пчелов Е.В., 2001. Рюриковичи. История династии. 1000 лет одного рода. М. – 477, [1] с.
Рыдзевская Е.А., 1978. К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи // Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия IX – XIV вв. (материалы и исследования). М. (Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1978 г.). С. 159 – 256.
Санников С.В., 2009. Образы королевской власти эпохи великого переселения народов в раннесредневековой западноевропейской историографии VI века. Новосибирск. – 216 с.
Стефанович П.С., 2012. «Сказание о призвании варягов» или Origo gentis rassoram? // Древнейшие государства Восточной Европы. 2010 год. Предпосылки и пути образования Древнерусского государства / Отв. ред. Е.А. Мельникова. М. С. 514 – 583.
Тиандер К., 1915. Скандинавское переселенческое сказание // Тиандер К. Датско-русские исследования. Вып. III. Пг. (Записки Историко-филологического факультета императорского Петроградского университета. Ч. CXXIII). – 204, [VII] с.
Федотова П.И., 2020. Кельтские корни варяжской легенды. Часть первая // Свободная Мысль. № 6 (1684). М. С. 173 – 192.
Фильштинский И.М., 1985. История арабской литературы. V – начало X века. М. – 526 с.
Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита / Пер., вступ. ст. и коммент. О.А. Акимовой. М., 1997. – 320 c.
Хроники длинноволосых королей / Пер. с латин., ст., сост. Н. Горелова. СПб., 2004. – 350, [1] с.
Хроники Фредегара / Пер. с латин., коммент., вступ. ст. Г.А. Шмидта. СПб.; М., 2015. – 464 с.
Цулая Г.В., 1997. Антропонимические заметки // ЭО. № 3. С. 74 – 81.
Щавелёв А.С., 2007. Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян. М. – 272 с.


1) Известен, например, «африканский Рюрик» (выражение Д.М. Бондаренко) – основатель династии оба Бенина. Это Оранмиян, сын Одудувы, бога и первого верховного правителя Ифе – города-государства народа йоруба (об Ифе см: Кочакова Н.Б., 2007). Согласно устной традиции (точнее, её записям, сделанным в конце XIX – ХХ вв.), он положил начало новой династии, но в конце концов вернулся в родное Ифе [Бондаренко Д.М., 1993, с. 150; 1995, с. 186, 187; 2001, с. 157, 160, 162]. Примечательно наличие ещё одной бенинской легенды о призвании, но уже не правителя, а литейщика. Согласно ей, бронзовое литьё способом «утраченного воска» появилось в Бенине в конце XIII в., когда был приглашён мастер из Ифе, обучивший местных ремесленников своему искусству [Воронина В.Л., Григорович Н.Е., 1986, с. 325].
2) Э.О. Берзин датировал это событие серединой XIV в. [Берзин Э.О., 1982, с. 315].
3) Об этом цикле см.: Фильштинский И.М., 1985, с. 29 – 35.
4) О них см.: Пиотровский М.Б., 1985, с. 19 – 23; Мишин Д.Е., 2017, с. 108, 116 – 163
5) О них см.: Мишин Д.Е., 2017.
6) Сведения о сыновьях ал-Хариса в источниках разнятся: их упоминается (по именам) от трёх до пяти [Мишин Д.Е., 2017, с. 146, 147].
7) Здесь необходимо отметить, что географическая и этнополитическая нерасчленённость земель, лежащих «за морем», отражена не только в легенде о призвании варягов. Таким же ареал обитания последних предстаёт и в других летописных статьях. К примеру, в ходе противостояния со своим братом Мстиславом Ярослав Владимирович в 6532 (1024) г. «посла за море по варягы» [ПВЛ, с. 65].
8) Е.В. Пчелов, указывая на мотив неопределённости происхождения князя и его братьев, пишет: «Нет четких географической (“из-за моря” – из какой страны?), социальной (братья – кто?) и этнической (варяги – какие?) локализаций. Эта неопределенность усиливается и отсутствием в летописи каких бы то ни было сведений о самих князьях до момента призвания. Да и их биографии удивительно кратки. Пришёл – умер: Рюрик, Синеус, Трувор, отчасти Аскольд, Дир» [Пчелов Е.В., 2001, с. 17].
9) К сожалению, приходится упомянуть и о параллели несуществующей, но каким-то образом «пробравшейся» на страницы научных изданий; о примере приписывания источнику того, о чём тот не сообщает. В статье «Власть и государство у кельтов» Ю.В. Куликова пишет: «если народ и аристократия не могли прийти к единому решению по вопросу личности царя, они могли пригласить и избрать царя со стороны – из другого племени и даже из другого народа, как это было в случае с царем свевов Ариовистом» [Куликова Ю.В., 2015, с. 113]. а недавно, сославшись на автора, эту цитату воспроизвела П.И. Федотова [Федотова П.И., 2020, с. 181, 182]. Вместе с тем, у Гая Юлия Цезаря в его «Записках о Галльской войне» об избрании сведений нет: для войны с эдуями «арверны и секваны наняли на свою службу германцев», – писал он. «Впрочем, – читаем далее, – с победителями секванами случилось нечто худшее, чем с побеждёнными эдуями: в их стране утвердился германский царь Ариовист, занял треть земли секванов, самой лучшей во всей Галлии, и теперь приказывает секванам очистить ещё одну треть» [Записки Юлия Цезаря…, I, 31 (с. 23)].
10) Посредник, и тоже божественный, действует и в предании об истоках власти в Бенине. Как помнит читатель, династию там основал Оранмиян, сын бога и первого верховного правителя города-государства Ифе. Он был послан своим отцом в Бенин по просьбе его жителей [Бондаренко Д.М., 1993, с. 150].
11) Ранняя параллель этому рассказу Гальфрида Монмутского обнаруживается в «Истории лангобардов» Павла Диакона (ок. 725 – ок. 799): «<...> народ винилов, или лангобардов <...> происходил от германского племени и переселился с острова Скандинавии <...>. И вот когда население этого острова так умножилось, что не могло уже более помещаться на нём, жители <...> разделились на три части и решили по жребию, какая из них должна оставить родину и искать себе новое местожительство. Итак, те, кому выпал жребий покинуть родную землю и следовать на чужбину, назначили себе предводителями двух братьев, Ибора и Агиона» [Из «Истории лангобардов»…, I, 1 – 3 (с. 245)].
12) Галл рассказывает, что князь по имени Попель имел двух сыновей, к пострижению которых, по языческому обычаю, готовил большой пир. Были приглашены многие сановники и друзья. «<...> по тайному решению Бога (курсив наш – авторы), туда пришли два чужеземца, которых не только не пригласили на пир, но даже грубо отогнали от входа в город». Радушный бедняк пригласил чужеземцев в свой дом и оказал им гостеприимство. Чужеземцы совершили обряд пострижения его сына и дали ему имя. В завершающей части этого повествования читаем: «мальчик Земовит, сын Пяста, внук Котышко, рос, мужал и с каждым днём выказывал свое благородство до такой степени, что Царь царей и Князь князей ко всеобщей радости назначил его князем Польши (курсив наш – авторы) и совершенно изгнал из королевства Попеля со всем его потомством» [Галл Аноним, I, 1 – 3 (с. 28 – 30)].
13) Радушный бедняк Пяст, пригласивший чужеземцев в свой дом, приготовил кое-какое угощение в честь пострижения своего сына. « <...> гости спокойно приказывают хозяину налить пива, хорошо зная, что оно во время питья не будет убывать, а, наоборот, будет прибывать <...>. Они приказывают также заколоть <...> поросенка, чьим мясом, как рассказывают, были наполнены, к удивлению всех, десять мисок, называемых пославянски cebri» [Галл Аноним, I, 2 (с. 29)]
14) Так у Флавия Арриана. У Марка Юниана Юстина в «Эпитоме сочинения Помпея Трога „История Филиппа“» знаком избранности являются птицы, летающие вокруг пашущего. Имеется и более существенное расхождение в сообщениях этих авторов. У Флавия Арриана Гордий не будущий царь, как записано в «Эпитоме», а его отец [Моисеева Т.А., 1997, с. 631].
15) Представление о правителе-пахаре отразились в церемонии интронизации (посажении на «княжеском камне») герцогов Каринтии. Она описана в нескольких источниках, но подробнее всего в «Швабском зерцале» – юридической компиляции второй половины XIII в., получившей такое название много позже. Во время церемонии правитель облачался в крестьянскую одежду: серый кафтан, подпоясанный красным поясом, серую «славянскую» шляпу [Лукин П.В., Стефанович П.С., 2010, с. 75]. Это действо нашло отражение в памятниках письменности в то время, когда Каринтия уже была территориальным княжеством Священной Римской империи, но оно, надо полагать, проводилось и в период существования в восточных Альпах в VII – IX вв. славянского раннегосу-дарственного образования Карантания. Исследователи усматривают в церемонии па-раллель с польской и чешской легендами о Пясте и Пржемысле [там же].
16) В части ошибочных представлений об этом остготском короле «Летописи попа Дуклянина» вторит «История архиепископов Салоны и Сплита» автора XIII в. Фомы Сплитского: «Как говорят, Салона была разрушена при готах, которые вышли под предводительством Тотилы из земель Тевтонии и Полонии; ведь этот вождь, прежде чем пойти войной на Италию, прошёл по территории Далмации, опустошая её, и частью разорил город Салону» [Фома Сплитский. VII (с. 35)]. В сочинении Фомы нашла отражение тема славянской колонизации Балкан, начавшейся в VI в., которая воплощена в рассказе, сопоставимом с переселенческими сказаниями: «Вместе с Тотилой из земель Полонии пришли семь или восемь знатных племён, зовущихся лингонами. Видя, что земля Хорватии будет удобна им для поселения, так как там остались редкие обитатели, они истребовали и получили её от своего вождя. И так оставшись там, они начали теснить местных жителей и силою порабощать их. <...> Эта страна в древности звалась Курецией, и народ, который теперь именуется хорватами, назывался куретами или корибантами <...>. Итак, эти массы людей перемешались и стали одним народом со схожим образом жизни и нравами и одним языком. У них появились собственные вожди» [там же. VII (с. 35, 36)].
17) Есть в сочинении Иордана и описание древней миграции готов, не связанной с морем: «Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест [для поселения] он пришёл в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум» [26, 27 (с. 65, 66)]. Здесь перенаселённость места обитания обозначается как причина миграции, и эта тема в дальнейшем получит некоторое распространение в европейской средневековой литературе, отражением чего являются упоминавшиеся нами рассказы Павла Диакона о расселении лангобардов и Гальфрида Монмутского о появлении саксов в землях бриттов.
18) Гвемар III – князь Салерно в 994 – 1027 гг.
19) В пересказе К.Ф. Тиандера описание событий, случившихся после победы над сарацинами, передано так: «<...> как князь, так и весь народ благодарил норманов, предлагал им множество подарков и просил их остаться, чтобы защитить христиан. Однако норманы отказались от всякого вознаграждения, указав, что они совершили подвиг из любви к Богу. <...> Вместе с победителями, норманами, туземцы отправили послов для приглашения. Эти послы понесли с собой и доказательства богатства и плодородности земли – лимоны, миндаль, орехи в сахаре, шелковые материи, украшенные золотом сбруи и умоляли их приехать в страну <...>» [Тиандер К., 1915, с. 59]. Отличающийся в деталях, но в целом очень похожий рассказ о первом появлении норманнов в Салерно обнаруживается в «Хронике монастыря Монтекассино» Льва Остийского (Марсиканского), созданной в конце XI в.: «<...> около сорока норманнов, возвращаясь в одежде паломников из Иерусалима <...>, высадились в Салерно <...>. Найдя город осаждённым сарацинами, они, загоревшись по воле Божьей отвагой, требуют у Гваймария Великого, который тогда правил в Салерно, коней и оружия, внезапно нападают на сарацин и, очень многих из них убив, а остальных обратив в бегство <...>, одерживают блестящую победу. Все превозносят их в триумфе, князь почитает их ценнейшими дарами, и люди <...> призывают их остаться у них. Те же <...>, отказываются от даров и заявляют, что не могут там остаться. <...> князь направил вместе с этими норманнами в Нормандию также своих послов и, <...> прислав туда через них кедровые плоды, миндаль, позлащённые орехи и императорские мантии, а также конскую сбрую, украшенную чистейшим золотом, не столько приглашал, сколько прельщал их прийти в землю, породившую подобное» [Лев Марсиканский…, II. 37 (с. 92, 93)].
20) Д.С. Николаев отмечает, что «Завещание Морана» является одним из древнейших надёжно датированных произведений (текст VII в.) средневековой ирландской литературы, находящимся на рубеже юридического и гномического жанров, где мудрый судья Моран наставляет короля Фéредаха Светло-удачливого в том, как необходимо управлять своим королевством [Николаев Д.С., 2012, с. 189].
21) Эту близость существенно увеличивают наличие в ирландских и древнерусском сказаниях мотива приглашения иноземцев для управления страной (а не для защиты от враждебно настроенных соседей, как в рассказах о бриттах) и количество прибывших вождей, в каждой из этих легенд равное трём (в «Топографии Ирландии» это братья). Важна и хронологическая составляющая: ПВЛ создавалась в начале XII века, в том же столетии написано и сочинение Гиральда Камбрийского.
22) С.В. Санников так комментирует это событие: «Военно-демократические традиции в течение долгого времени оставались господствующей формой организации германских племён, и могут быть отмечены случаи прямого сопротивления племенной знати <...> установлению какой-либо формы единоличного правления, – так, герулы убили человека, исполнявшего роль короля, желая жить вообще без правителя» [Санников С.В., 2009, с. 32]. Не ясно однако, имела ли место документальная запись случившегося византийским автором, или же он уже имел дело с каким-то формирующимся герульским преданием.
23) Это один из разделов статьи «Бенин» (с. 324 – 326) в издании «Африка: энциклопедический справочник» (1986).



Rossica & Slavica. Cборник статей и материалов. 2021 год / Отв. ред. М.Г. Моисеенко. Ростов-на-Дону; Зимовники: Зимовниковский краеведческий музей, 2021. –144 с., 8 с. цв. ил.
Rossica & Slavica. Collection of Articles and Materials. 2021 year / Ed. by Marina Moiseenko. Rostov-on-Don; Zimovniki: The Zimovniki Local History Museum, 2021. – 144 p., 8 p. il. color.
ISBN 978-5-6044727-1-2
© Авторы статей и материалов / Authors of articles and materials, 2021
© Зимовниковский краеведческий музей / The Zimovniki Local History Museum, 2021

Печатается по решению администрации Зимовниковского краеведческого музея /
Published by decision of the Administration of the Zimovniki Local History Museum


Начало