Формирование личности в онтогенезе происходит в определенной последовательности

Принято считать, что Индивид в природе появляется естественным, чисто биологическим путем, Субъект формируется в процессе воспитания в семье, и Личность есть продукт общественных отношений.

Человеческий детеныш беспомощен – необходимо развитие систем движения, пищеварения, энергоснабжение и управление организмом при больших нагрузках, обучение речи, социализация – все это ребенок обретает при помощи взрослых, уже имеющих опыт жизни людей. Первым человеком, с которым происходит контакт у младенца является мать. Отношение матери к ребенку сложилось в ходе эволюции жизни на земле таким образом, что материнская любовь не ставится под сомнение. Это естественно и логическое обоснование материнской любви не требуется.

И дикой нелепостью выглядит история детства в глазах англосаксонских психологов. Так, например, в своих работах по истории детства Ллойд Де Мос(з) выделил шесть различных доминирующих моделей отношения к детям на протяжении истории европы, обосновал влияние воспитания в детстве на особенности взрослой личности и связал выделенные им модели воспитания детей с особенностями развития европейской цивилизации в каждый период. Шесть моделей, по г-ну Де Мос(з)у, следующие:


1. Инфантицидная (до IV века н. э.) — характеризуется массовым убийством детей и насилием в их отношении

2. Бросающая/отстранённая (IV — XIII века) — характеризуется отказом от инфантицида в связи с распространением христианства и практикой передачи родителями детей на воспитание третьим лицам

3. Амбивалентная (XIV — XVII века) — характеризуется началом вытеснения практики физических наказаний

4. Навязчивая/принудительная (XVIII век) — характеризуется началом понимания потребностей ребёнка

5. Социализирующая (XIX — первая половина XX века) — характеризуется массовым распространением педагогических знаний, а также начального и среднего образования

6. Помогающая (с середины XX века) — характеризуется индивидуализацией процесса воспитания, отказом от физических наказаний и равноправными отношениями между родителями и детьми.

В сокращенном варианте отношение европейца к детям прошло последовательно фазы – убийство – расставание – амбивалентность – принуждение – социализация – помощь, причем нормальное с точки зрения русского человека отношение к детям – помощь – возникло в европе только с середины 20 века. Нужно отметить, что Де Мос(з) пишет не о маргинальных слоях общества, он пишет историю детства в европе на материале, отражающем жизнь разных слоев общества. А как же материнская любовь, известная даже у лютых зверей? Что, у предков европейцев в их эволюции из животного мира не было материнской любви? Куда она исчезла? Такое явление, как эмпатия существует в животном мире, и на всех этапах антропогенеза она присутствует. Она исчезает в европейском мире, и с огромным трудом возникла было в 20 веке, но сейчас мы являемся свидетелями того, как высший слой сверхчеловеков ликвидирует эмпатию с особым цинизмом и с использованием технических средств.

Если даже принять во внимание лживость мировой истории, заточенной под евроцентризм, и, прежде всего лживость хронологии, то все равно, в последовательности, представленной Де Мос(з)ом, явно есть пробел. И этот пробел касается начала взаимоотношений европейцев с собственными детьми. Получается, что сверхчеловеки начали возникать в природе каким-то противоестественным путем, и евродетей встречала не материнская любовь, а гнев и ненависть всего евросоюза. Что же произошло в евроцивилизации? Психоистория это умалчивает.

Но остается факт – отношение родителей к детям в русской культуре и в западной цивилизации имеют принципиальное различие. И это различие не единственное, чем богоизбранные сверхчеловеки отличаются от людей. В «Терновом венце эволюции» беглый обзор отличия людей от сверхчеловеков. Там высказано предположение, что отличие имеет характер выбора пути дальнейшей эволюции, но не сказано кто и как выбрал эти пути. Эти пути создала природа, выбор делает идущий.

В наше время только эффект маугли дает понимание того, что овладение речью возможно только при общении с говорящими родителями или их аналогом. Но у кроманьонцев таких родителей не было. Не было у них и ограничения по возрасту в овладении речью. Создание речи в каком то локальном сообществе кроманьонцев возникло при вынужденном территориальном сверхуплотнении – в холодном климате в теплом доме с запасами пищи на зиму. Здесь же возникла и семья. Речь возникла как необходимое в таких условиях средство гашения аффекта и формирования строго заданного эмоционального состояния. Эмоциональная сигнальная система оказалась под контролем речевых центров, и эмоциональный канал коммуникаций дополнился речевым каналом, который у людей стал основным каналом.

В других же условиях – теплом мягком климате и природном круглогодичном изобилии пищи такого сверхуплотнения не было, возникновение речи было возможно, но не обязательно. В этих условиях можно было обойтись и без семьи – женские группы с детьми могли выжить и без мужчин. Мужчины же смело могли ограничить свое участие в продолжении рода как доноры семени – дальнейшее гарантировала природа.

Таким образом, среди наших предков появились существа с разными взаимоотношениями внутри вида – говорящие и неговорящие. Они жили в разных условиях – в трудных условиях произошел ароморфоз – возникла речь с использованием волевых усилий, в мягких условиях речи не возникло. В трудных условиях возникли семья и человеческие отношения, в мягких условиях сохранились животные отношения. Говорящие начали создавать хозяйство, неговорящие жили собирательством природных благ. Говорящие жили как люди, неговорящие жили как животные. Говорящие вышли из под давления условий природы, неговорящие жили в условиях естественного отбора. Потомство говорящих, естественно, тоже говорящее, в силу выхода из под давления естественного отбора множилось быстрее, чем потомство неговорящих, и расселение говорящих по планете привело к созданию зон, где постоянные контакты с неговорящими усиливались с каждым поколением.

Возникли странные отношения между этими двумя категориями наших предков. Многочисленные европейские легенды об орках и эльфах есть отражение времен, когда неговорящие (орки) и говорящие (эльфы) сосуществовали на соседних территориях.

Взаимоотношения между ними были несимметричными. Эльфы глазами орков были как боги. Они были умны, красивы, богаты, добры и доброжелательны. Они были учителями, и как учителя были утомительны. У эльфа всегда была еда под рукой, и еду можно было украсть. Но главное – у эльфов были в изобилии женщины, и эти женщины всегда были рядом, в семье. У орков семей не было, женщины с детьми жили отдельно, в более благоприятных климатических условиях. У орков женщин на душу мужского пола было меньше, так как жизнь в природе, конечно, экологически чище, но и труднее, чем в домашних условиях. У орков встреча с женщиной происходила значительно реже, чем у эльфов, а хотелось то ничуть не реже – в конце концов, биологически это был один вид. Так что причины для зависти у орков были серьезные.

Для эльфийской женщины орк в качестве брачного партнера мог рассматриваться только в случае, если женщина была невменяема. Он же не говорит. Следовательно, мышление у него совершенно иное. Он абсолютно не понимает, что такое ответственность перед женщиной. Делать любовь он умеет, как и любой самец, но любовь для женщины уже говорящей включает в себя и иной уровень взаимопонимания, которого у нее просто не может быть с неговорящим орком. Для оркской женщины брак с эльфом был маловероятен, но разумеется, крайне желателен.

Вот здесь то и начались кражи невест. Причем ничего хорошего эльфийскую женщину в таком браке не ожидало. В лучшем случае она вернется в родительский дом, и будет выращивать ребенка среди говорящих. В худшем случае она попадет в стаю неговорящих женщин на берег средиземного моря и будет как истинная француженка питаться ракушками, улитками, лягушками и прочими дарами природы, и будет выращивать маленького орка, если сама не научит его говорить.

Но еще интересней ситуация эльфийки с орком, который подражая эльфам, начинает вести хозяйство и «жить оседло, семейной жизнью». Вот тут то и выплывает весь фрейдизм в самом густопсовом его варианте. Дело в том, что орк, живущий своим хозяйством возможен только в очень благоприятном климате, где природа прощает ошибки. Но при всей прогрессивности орка, ведущего хозяйство, как подражание соседям, говорить то он не умеет. Он может быть великолепным художником в душе, замечательным любовником в постели, и шкуры научится не только добывать, но и дубить, но его жена будет предпочитать общение с ребенком общению с его отцом – вот тут то и начинается психоистория Ллойда Де Мос(з)а. Папа-орк будет ненавидеть ребенка, ревновать к нему жену и мечтать оскопить сына по фрейду. Даже если эльфийка и будет искренне любить мужа, общение со своими говорящими детьми будет иметь особую привлекательность, и скрыть это ей невозможно.

И начнет папа-орк дубасить детей (из ревности), а что будет делать эльфийская мама – и подумать страшно. И Фрейд начнет выковыривать с помощью психоанализа из мозгов сверхчеловеков какие-то весьма диссертабельные конструкции, и продолжится это аж до второй половины двадцатого века. Изучение человеческих отношений поручат огромному количеству ученых, но, поскольку сверхчеловек человеку волк, то знание будет использовано только для добычи прибыли. И тут Тависток вне конкуренции.

Только поздно. Наши эволюционные пути разошлись на заре истории. Сверхчеловеки как субъекты конечно же эффективнее человека. В доисторические времена их предки вытеснили конкурентов в нежилые природные зоны, и тем самым заставили эволюционировать в режиме ароморфоза, создать речь и человеческие отношения. После этого, воспользовавшись тем, что они, сверхчеловеки, и люди принадлежат к одному биологическому виду, сверхчеловеки стали использовать достижения людей. Где-то крали, где-то получали даром, но так и остались сверхчеловеками. В карманах сверхчеловеков, дошедших до Москвы и до Волги в годы Великой Отечественной войны в одной пачке были фотографии их родных и фотографии их жертв – людей пострадавших от жадности евросоюза, руководимого гитлером. Представить себе такое у бойцов Красной Армии невозможно.

В начале второй половины двадцатого века были проведены сравнительные исследования взаимоотношений мамашек и младенцев до года среди людей в СССР и среди сверхчеловеков в европе. Было установлено, что советские мамашки на порядок чаще берут на руки своих детей (не по расписанию), чаще и интенсивнее вступают со своими детьми в эмоциональный контакт и чуть ли не с рождения включают эмоциональный канал коммуникаций у младенцев точным обозначением, что такое хорошо, и что такое плохо. Зато по части "делать любовь" с ребенком европа вне конкуренции. Развилка далеко позади.

Как субъекты мы проигрываем – слишком добры. Мы всегда выигрываем как личности. По той же причине. Мы не ищем выгоды – мы ищем пути развития. Эти пути никому не заказаны. Никто не уйдет обиженным. Кроме сверхчеловеков, разумеется. Жадность сверхчеловеков еще раз загонит нас на грань выживания. Подвиг рождает личность...