Уважаемые дамы и господа,Дорогие друзья Канта и Кёнигсберга!
Те из вас, кто присутствовал на «Бобовом ужине» в прошлом году, наверняка помнят, что в 2014 году «Бобовым королём»стал Гельмут Эггс.
К прискорбию, Гельмут Эггс неожиданно и скоропостижно умер девятого сентября 2014 года.
Марианна Мозерби попросила меня выступить вместо её покойного супруга с «Бобовой речью» в 2015 году. Я мужественно принял этот вызов и теперь стою перед вами. Я не смогу заменить Гельмута Эггса, но надеюсь, что смогу вызвать у вас интерес благодаря особой теме, посвящённой Канту.
Те, кто близко со мной знаком, знают, что я много лет изучаю прусскую семейную историю и генеалогию. С тех пор, как я вступил в «Общество друзей Канта и Кёнигсберга», я начал интересоваться историей семьи нашего философа Иммануила Канта. За последние сто лет на эту тему было немало публикаций.
Меня интересуют протяжённые взаимосвязи, которые становятся заметны лишь тогда, когда появляется возможность взглянуть на семейные системы в максимально полном виде со всеми боковыми линиями. Какие семейные особенности передались из предшествующих поколений? Как их развивали потомки? Есть ли сходства или заметные разрывы между поколениями, и если да – то почему?
Вот под этим углом я и хотел бы погрузиться в семейную историю нашего Иммануила КАНТа. Я просмотрел и подверг критическому сравнению публикации о семье Канта. Частично я исследовал отдельные семейные ветви потомков, зафиксированные в церковно-приходских книгах, дополняя сведения. При исследовании потомков я также пользовался информацией, полученной из интернета.
Обратимся сначала к предкам Иммануила Канта:
Мать Канта, как он сам рассказывал Васянскому, ухаживавшему за ним в последние годы его жизни, была «...женщиной большого природного ума, благородного сердца и истинной, совсем не надуманной религиозности...»; кроме того, она следила за своим образованием и писала более грамотно, чем большинство женщин благородного происхождения того времени. Своему позднейшему биографу Яхманну Кант часто рассказывал: «Я никогда не забуду свою мать, ведь именно она заронила во мне зерно добра и взрастила его, она открыла мое сердце впечатлениям природы, она пробудила и расширила мои понятия, а ее уроки имели постоянное благотворное влияние на мою жизнь...» В течение всего времени супружеской жизни между родителями Канта существовало глубочайшее взаимопонимание, большое согласие, в том числе и по вопросу воспитания детей, которым они сами были наилучшим нравственным примером. «Никогда, ни единого разу, - неоднократно повторял Кант своему биографу Боровскому, - я не слышал от своих родителей ничего непристойного, не видел ничего недостойного». В наброске письма, написанном в 1797 году, уже будучи глубоким стариком, он похвально отзывался о том, что «оба моих родителя (из ремесленного сословия) являлись образцом для подражания в их праведности, нравственном достоинстве и порядочности и, не имея состояния (хотя не имея и долгов), дали мне такое воспитание, лучше которого, если посмотреть с моральной стороны, и быть не могло, и за которое я при каждом воспоминании об этом наполняюсь самыми благодарными чувствами...» Гильдии шорников и седельных мастеров в то время были раздельными, каждый ревниво следил за соблюдением своих прав, от чего в случае возникновения разногласий серьёзно страдал и мастер Кант. «Несмотря на это, даже в домашних разговорах этот разлад обсуждался с такой бережностью и любовью касательно противников моих родителей и с такой твёрдой верой в провидение, что мысль об этом, хотя я тогда был совсем ещё ребёнком, никогда не покидает меня» (Кант - Ринку). 1)
Когда Канту было тринадцать лет, он лишился матери, и ему ещё не исполнилось двадцати двух, когда умер его отец. На протяжении тридцати лет предприятие его отца нельзя было назвать сильно процветающим, так как свою любимую жену ему пришлось хоронить в 1737году «тихо», то есть без обычного похоронного сопровождения, без поющих школьников, колокольного звона и «по-бедному», то есть бесплатно. В домашней книге семейства Кантовесть соответствующая запись, сделанная рукой Иммануила Канта: «В году 1746-м в день 24марта после полудня в половине четвёртого моего возлюбленного отца призвала смерть. Господь, который не даровал ему при жизни много радостей, пусть будет милостив к нему в радости вечной. Он умер от полной потери сил, которая произошла после удара, случившегося с ним за полтора года до этого...» Мастер Иоганн Георг Кант был погребён 30 марта 1746 года таким же образом, как и его жена, «тихо» и «по-бедному». При получении образования Иммануилу Канту оказал поддержку его состоятельный дядя по материнской линии, сапожник Рихтер – он помогал ему ещё при жизни родителей, а также и позднее вплоть до защиты магистерского звания.
Теперь мы спустимся на поколение ниже к дедам и рассмотрим прежде всего отцовскую линию:
О Гансе Канте нам известно, что в 1667 году он, будучи подмастерьем шорника, побывал «в чужих краях». Соответствующим образом он упоминается в завещательном договоре своего отца. Примерно с 1670 года он живёт в Мемеле и наконец в 1677 году женится на дочери домовладельца Ганса Рейнша. Ганс Кант работает самостоятельным шорником в Мемеле. Шорник изготавливает кожаные ремни, упряжь, с помощью которых лошадей пристёгивают к карете или телеге. Это ремесло, продукция которого, различного качества, используется практически повсюду, от простой крестьянской подводы до роскошной господской кареты –везде нужно впрячь лошадь, чтобы иметь возможность передвигаться или что-то перевозить. Впрочем, возникали споры относительно сферы ответственности ремесленного цеха седельных мастеров, когда речь шла о кнутах, недоуздках и других изделиях из кожи.
В 1693 году Ганс Кант покупает маленькую сельскую усадьбу под Мемелем, но не может содержать её и остаётся должен по налоговым недоимкам. В 1698 году он вынужден продать усадьбу. Затем он наследует дом своего тестя Рейнша в Мемеле, где, судя по всему, он ипровёл остаток дней своих в спокойствии и достатке вместе со своей второй женой, вдовой мушкетёра Камински.
Прадед Рихард Кант в 1643 году арендовал трактир в Русе (Ruß) в устье реки Неман, где она впадает в Куршский залив. В 1663 году он – трактирщик в Вердене, пришедший на смену своему тестю в его трактир. В договоре наследства в 1667 году он передаёт свой трактир и три хуфена земли своей дочери Софии (сестре Ганса Канта). В грамоте записано, что при заключении договора присутствовал толмач/переводчик. Профессор Ганс Мортенсен2истолковал этот факт таким образом, что Рихард Кант был куршско-литовского происхождения и потому нуждался в подобной помощи. К тому же он указывает населённый пункт Кантвайнен (Kantweinen) и предполагает, что это место происхождения куршских Кантов. По моему мнению, можно было бы предположить, что получивший выгоду по этому договору зять Бальцер Нотт (BalzerNott) вне всякого сомнения был шотландского происхождения и также мог нуждаться в помощи переводчика. Вопрос о том, происходят ли КАНТы из Шотландии или из балтийских земель, остаётся открытым. Само это имя встречается в обоих регионах. Конечно, можно было бы привести в качестве аргумента, что понятие «толмач» (Tolke) обычно употреблялось только в отношении переводчиков с немецко-прусского или региональных родственных языков. Но нельзя исключать и того, что это слово использовали для обозначения переводчиков с прочих языков. Поскольку уже в 1650 году в Мемеле было много шотландских семей, преимущественно купцов (например, Дугласы, Симпсоны, МакЛины, Огилви, Маттреи - Douglas, Simpson, MacLean, Ogilvie,Muttray), которые должны были быть в состоянии изъясняться в деловом общении.
2) Prof. Hans Mortensen, Geograph, Siedlungsforscher, *1894 Berlin, † 1964 Göttingen; Bohnenrede gehalten vor den Freunden Kants am 22.4.1952: Kants väterl. Ahnen u. ihre Umwelt
Многочисленные потомки Софии Кант на протяжении как минимум пяти поколений носили исключительно шотландские имена.
Поэтому неудивительно, что Иммануил Кант был убеждён в том, что его заглавные предки, давшие имя роду, происходили из Шотландии. В письме шведскому епископу Линдблому 13октября 1797 года Кант пишет: «...То, что мой дед, который жил в прусско-литовском городе Тильзите, происходит из Шотландии, и что он был один из многих, которые в конце прошлого и начале нынешнего века в большом количестве эмигрировали из Шотландии, я незнаю, по какой причине, и добрая часть их по пути распространилась в Швеции, но остальные добрались до Пруссии, преимущественно через Мемель, доказывают всё ещё существующие там фамилии и семьи Симпсон, Маклин, Дуглас, Гамильтон и многие другие, среди которых был и мой дед, умерший в Тильзите, мне было известно давно. От ныне живущих родственников по отцовской линии и кроме потомков моих сестёр и брата, а сам я холост, моя родословная полностью закрыта, ... что у меня есть одна сестра, она жива, есть шестеро детей от умершей сестры, некоторые из которых сами имеют уже детей, но есть только один брат, пастор Кант в Альтрадене в Курляндии (AltrahdeninKurland), у которого самого есть четверо детей, в том числе взрослый сыр, и из которых одна недавно уже вышла замуж...» Правда, дед Канта умер в Мемеле, а не в Тильзите. Но тут, возможно, произошла небольшая путаница, возникшая из-за ошибочных предположений епископа. Позднее я ещё вернусь к заметкам Канта о его родственниках и их детях. В нашем обществе есть члены, которые могут сослаться на свое происхождение от бабушки-тётки Иммануила Канта, Софии Кант. Это Пёрс и Мак Лин, который в 2013 году ездил вместе с нами в Кёнигсберг, а также пианистка Ирмелин Йетковски-Эккерт, которая в 2012 году выступала с концертом в этом доме.
Ввиду отсутствия источников мы не можем глубже и точнее изучить прошлое и происхождение КАНТов. Обратимся же к предкам нашего Иммануила Канта по материнской линии:
Каспар Ройтер родился в Нюрнберге, в Кёнигсберг пришёл, скорее всего, в качествестранствующего подмастерья-ремесленника, в 1696 году женился на дочери местногошорника, сам стал шорником и в 1700 году приобрёл малые гражданские права(Kleinbürgerrecht) в кёнигсбергском Кнайпхофе. Всего в семье было восемь детей.
Прадед Фридрих Ройтер происходит из старинной семьи красильщиков в Нюрнберге и женится на дочери сапожных дел мастера в Нюрнберге.
Прадед Михаэль Фельгенхауер, как и его зять, был шорным мастером в предместье (слободе)Кёнигсберга. Так называемые Переднее и Заднее предместья (HintereundVordereVorstadt)располагались между Кнайпхофом и Хабербергом. Это был квартал города, где позднее жил отец Иммануила Канта. В давние времена было принято, что каждая ремесленная гильдия занимала отдельную улицу. Шорный переулок (Riemergasse) в предместье был в конце XIXвека переименован в Вокзальную улицу (Bahnhofstraße).
Михаэль Фельгенхауэр женится на дочери хозяина постоялого двора. Отец Анны Мильке(Мартин Мильке / Мюльке) был арендатором трактира «Якорь» (Anker-Krug) к югу от Кёнигсберга в устье Прегеля на Вислинском заливе. Трактир «Якорь» принадлежал знатному человеку, тот сдавал его в аренду. Больше ничего о линии ФЕЛЬГЕНХАУЭР – МИЛЬКЕ узнать не удалось.
Прапрадед Фридрих Ройтер, как и его сын-тёзка, был красильщиком в вольном имперском городе Нюрнберге. Слово « Mangmeister» (мангмайстер) в своё время в Нюрнберге означало красильщика либо мастера, управляющего большой гладильной машиной. Он женился надочери сапожных дел мастера Михаэля Циглера из Вёрда под Нюрнбергом. Прапрадед Якоб Нотхельфер был сапожных дел мастером в Нюрнберге, но родом из Хёдингена, что под Юберлингом на Боденском озере. Его жена Урсула Ингельштеттер происходила из нюрнбергской семьи меховщиков.
Прапрародители Нотхельферы (Nothelfer) происходят из региона Боденского озера в Юго-Западной Германии. Это крестьяне. Все прочие прапрародители проживают в Нюрнберге или в окрестностях старинного Рейхсгорода. Семьи REUTERs и INGELSTETTERs – уважаемые ремесленных дел мастера в Нюрнберге.
Пятнадцатый и шестнадцатый века были блестящей эпохой в Нюрнберге. Здесь жили и работали художник Альбрехт Дюрер (1471-1528), изобретатель первого глобуса Мартин Бехаим (1459-1507), изобретатель карманных часов Петер Хенляйн (1479-1542), резчик по дереву Вит Ствош / Вайт Штосс (1447-1533), сапожник, поэт и писатель Ганс Закс (1494-1576), скульптор и строитель Адам Крафт (1455-1509), и это лишь несколько важнейших и знаменитейших имён.
Нюрнберг был значительным и богатым торговым городом. Статус вольного имперского города позволял ему не подчиняться аристократам, в городе было самоуправление. Кайзербург хранил имперские реликвии. В 1500-е годы Нюрнберг, наряду с Кёльном и Прагой, считался одним из крупнейших городов Священной Римской империи германской нации.
Этим и объясняется, почему нюрнбергскую ветвь предков можно проследить так подробно (всё-таки на три поколения больше, чем предки по отцовской линии из Пруссии). Администрация в имперском Нюрнберге была уже в то время организована очень прогрессивно и оформляла вполне надёжные подушевые списки, списки ремесленных гильдий, налоговые перечни. Кроме того гораздо раньше, чем в других местах, здесь начали вести точные записи в церковно-приходских книгах о рождениях, бракосочетаниях и погребениях. К счастью, многие из этих старинных документов сохранились до наших дней.
В нюрнбергских архивах можно даже обнаружить ещё одно поколение предков нашего Иммануила Канта:
На этом мы завершаем главу о предках Канта. Подводя итоги, можно сделать вывод, что большинство его предков были самостоятельные ремесленники. Происхождение имени КАНТ невозможно объяснить однозначно (куршское / прусское / литовское или шотландское?). Материнская линия идёт в основном из Нюрнберга, города с развитым искусством и культурой.
Теперь обратим наше внимание на потомков семейства Кант. Нам известно, что у Иммануила Канта не было собственной семьи и не существовало прямых потомков. Но есть многочисленное потомство у его сестёр и брата. Имя КАНТ унаследовал и продолжил только его младший брат. Родные Канта в хронологическом порядке:
Здесь я хотел бы вернуться к примечанию самого Канта о его родных и их детях, высказанному в письме к епископу Линдблому в октябре 1797 года: „...что у меня есть одна ныне живущая сестра, шесть внуков от моей умершей сестры, из которых некоторые сами имеют детей, но только один брат, пастор Кант в Альтрадене в Курляндии, у которого тоже четверо детей, среди них один сын, взрослый, и из его детей тоже уже есть замужние ... “Эта „ныне живущая сестра“ – это названная в п. 8.) Катарина Барбара, которая будет ухаживать за ним на склоне лет, единственная переживёт его и скончается в 1807 году. Упомянутые „шесть внуков от моей умершей сестры“ – это дети названной в п. 5.) сестры по имени Мария Элизабет – по моим сведениям, в 1797 году из них только пятеро ещё были живы. Возможно, не хватает ребенка из брака KROENERT. Или Кант включил в свои подсчёты предполагаемое внебрачное дитя своей сестры Катарины Барбары? И несомненно, „только один брат, пастор Кант в Альтрадене в Курляндии, у которого тоже четверодетей, среди них один сын, взрослый, и из его детей тоже уже есть замужние,“ – это его единственный брат Иоганн Генрих. Его старшая дочь Амалия Шарлотта вышла замуж в 1797году. Подобные биографические примечания обладают очень большой генеалогической ценностью, так как позволяют проверить имеющиеся данные.
Кп. 2.)
Старшая сестра Иммануила Канта, Регина Доротея – умерла, вероятно, незамужней. О ней более ничего не известно. Когда в 1746 году умер отец, она была названа в числе оставшихся членов семьи. Однако в письме Канта в 1797 году она не упоминается, так что, видимо, умерла раньше.
Кп. 5.)
Maria Elisabeth KANT в 1752 выходитзамужзаприехавшегоизТильзитаобувныхделмастераКристианаКронерта / Christian KROENERT (Kröhnert) в Кёнигсберге. Первого февраля 1752 года он приносит гражданскую присягу городу Кёнигсбергу, что в те времена было, скорее всего, условием для получения разрешения на пребывание в городе и на женитьбу. В 1768 году брак расторгли. В тот момент Мария Элизабет была беременна своим последним, седьмым ребенком. Известны дети и последующие потомки:
Далее здесь
Свежие комментарии