Кризис, на первый взгляд сугубо финансовый, на глазах перерастает в политико-управленческий. Либералы вне власти обвиняют в обвале госкапиталистов-монополистов, те в ответ озвучивают фамилии либеральных «врагов рубля».

Поиски виноватых и заговора, а также требования наказаний врагов – естественный словесный антураж кризиса. И тем не менее очень скоро придется решать: и кто виноват, и главное – что делать дальше.

Противостояние двух лагерей (условно «силовиков» и «либералов») – не новость. Еще во времена президентства Дмитрия Медведева силовое лобби, несмотря на внутренние противоречия по госбизнесу, объединялось в деле дискредитации сменщика. Но настоящей войны не получалось, потому что оба лагеря были максимально лояльны премьеру Путину, а он умело балансировал между ними. Душой был скорее с «друзьями», но и о необходимости верстать бюджет и держать в узде инфляцию не забывал.

Так что это была война внутри дворца. Вопрос: выйдет ли она сейчас из византийской в собственно политическую плоскость?

Проблема либералов-лоялистов из финансово-экономического блока в том, что просто рациональной экономической политики уже недостаточно. Собственно, ее было недостаточно и все предшествовавшие кризису годы. Но сейчас это стало особенно очевидно. Нет ни одного разумного экономиста, который бы не сказал, что корень происходящего и выход из ситуации – в политике. И политике не экономической.

Внутри модели государственного капитализма с монополиями в большинстве доходных отраслей, да еще и в стране под санкциями пределы эффективности достигнуты.

В финансовом кризисе и падающем рубле видны все риски политики: и испорченные отношения с миром, и невозможность заимствований на внешних рынках, и инвестиционный климат, близкий к точке замерзания, и, главное, страхи. Страхи диктатуры, запрета доллара, фиксации курса, государственного рэкета, экспроприации частной собственности, отмены права свободного въезда-выезда и т.д.

Без изменения политики не изменить экономику. Как перестроечная экономическая реформа упиралась в политические границы социалистического выбора, так и нынешняя экономика уперлась в стену «капитализма друзей», их идеологии, их картины мира, их риторику. Делать деньги в такой среде трудновато. Да и самим деньгам здесь неуютно. Вот они и бегут.

Что делать? Неужели проситься на прием к Обаме и лоббировать с помощью Меркель отмену санкций, отпускать на волю экономику, вводить конкуренцию, заставлять суды уважать право собственности? Кто в это поверит? Скорее верится в закручивание гаек, охоту на ведьм, разоблачение заговора «преступной клики Кудрина-Набиуллиной-Грефа» и примкнувших к ним отщепенцев.

Решение, чью сторону взять, – в нашей стране прерогатива первого лица.

А его поведение характерно: в день начала кризиса он встретился лишь с председателем Торгово-промышленной палаты, как будто ничего более важного не нашлось. Пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков настаивает на том, что с финансовыми вопросами должно разобраться правительство, а ЦБ у нас и вовсе независимый. Так что, скорее всего, несмотря на всю остроту кризиса, Владимир Путин попытается и в этот момент пройти посередине. И прежде всего скажет на пресс-конференции 18 декабря какие-то слова, которые должны успокоить рынки. Только вот какими они могут быть?..

Многое говорит в пользу инерционного сценария.

Да, власть будет внимательно следить за точечными проявлениями социальной напряженности и заливать ее деньгами (пока средства не кончатся). Но и тотальной напряженности с массовыми протестами, скорее всего, не будет: российский народ привык прагматично выживать, а не протестовать.

И главное – человек ко всему привыкает: новая реальность, о которой говорила Набиуллина, скоро станет «новой нормальностью». В логике: переживали два обмена денег («павловский» при позднем СССР и «геращенковский» при ранней России), дефолт-1998, кризис 2008-го, – переживем и этот.

Так что шансы на коренные изменения политической системы невелики. Хотя кризис, его масштаб и возможные последствия, судя по реакции властей, недооценен.

И обнажившийся политический разлом – завтра, послезавтра, через месяц, через год – все равно приведет к той же развилке и необходимости принимать решение: или ужесточение политики и совсем уж жесткая самоизоляция, или либерализация – точечная с переходом в повсеместную.

В любом из вариантов кризис – это надолго. Собственно, мы опять вернулись на развилку 1990-х, но с другими исходными данными.

Даже серьезно подешевевшая нефть все еще в разы дороже той, что была четверть века назад. У нас сформировался какой-никакой средний класс и малый бизнес. Правда, наивной веры в то, что свободный рынок сам по себе решит все проблемы, стало меньше. Впрочем, в то, что их помогут решить самоизоляция и опора на собственные силы, веры тоже немного.

http://www.gazeta.ru/comments/2014/12/17_e_6348977.shtml